– Это не моя забота.

– Мы можем заплатить, – выпалила Лиша.

Мужчина взглянул на нее, и она виновато отвела глаза.

– Конечно, не сразу, – поправилась она. – На нас напали разбойники. Отобрали лошадь, круг, деньги, даже еду.

Ее голос стал тише.

– Отобрали… все. – Она вскинула глаза. – Но в Лесорубовой Лощине я смогу заплатить.

– Мне не нужны деньги, – отрезал Меченый.

– Пожалуйста! – взмолилась Лиша. – Это срочно!

– Увы.

Рожер, хмурясь, подошел к ним:

– Лиша, все в порядке. Если этот бессердечный тип нам не поможет, найдем дорогу сами.

– Дорогу? – взвилась Лиша. – Мы найдем только смерть, пока ты пытаешься заворожить демонов своей дурацкой скрипкой!

Рожер уязвленно отвернулся, но Лиша не обратила внимания и снова поворотилась к Меченому.

– Пожалуйста! – Она схватила его за руку, когда он тоже от нее отвернулся. – Три дня назад вестник прибыл в Энджирс и сообщил о горячке в Лощине. Болезнь уже унесла дюжину человек, в том числе величайшую травницу на свете. Оставшиеся травницы не смогут вылечить всех. Им нужна моя помощь.

– То есть я должен не просто свернуть со своего пути, но и отправиться в деревню, где бушует горячка? – Меченый явно не собирался этого делать.

Лиша заплакала и упала на колени, цепляясь за его одеяние.

– Мой отец очень болен, – прошептала она. – Если я не доберусь вовремя, он может умереть.

Меченый неуверенно положил руку ей на плечо. Лиша почувствовала, что смогла тронуть его сердце, хотя и не знала чем.

– Пожалуйста, – повторила она.

Меченый долго смотрел на нее.

– Ладно, – наконец молвил он.

* * *

Лесорубова Лощина находилась в шести днях езды от Форта Энджирс, на южной опушке Энджирского леса. Меченый сказал, что до деревни добираться четыре ночи. Три, если прибавить ходу. Он ехал рядом с Лишей и Рожером, придерживая своего огромного коня, чтобы те поспевали пешком.

– Мне нужно разведать дорогу, – сказал он спустя какое-то время. – Вернусь через час.

Он ударил скакуна пятками и умчался. Сердце Лиши сжалось от страха. Меченый пугал ее немногим меньше, чем разбойники или подземники, но рядом с ним, по крайней мере, бояться было больше некого.

Она почти не спала. Губа болела – она слишком часто прикусывала ее, чтобы не заплакать. Когда все уснули, она вымылась с головы до ног, но все равно чувствовала себя грязной.

– Я слышал о нем, – сказал Рожер. – И сам кое-что сочинил. Я думал, он просто легенда, но на свете нет двух разрисованных мужчин, которые убивают подземников голыми руками.

– Ты назвал его Меченым, – припомнила Лиша.

Рожер кивнул:

– Так его зовут в историях. Настоящего имени никто не знает. Я узнал о нем больше года назад, когда один из герцогских жонглеров проезжал через западные веси. Я думал, это просто байка, но, похоже, герольд не врал.

– Что он сказал?

– Что Меченый бродит по ночам, охотясь на демонов. Он сторонится людей, выходит из леса только за припасами и платит старинным золотом. Иногда рассказывают, как он спас кого-то на дороге.

– Это как раз чистая правда. Но если он умеет убивать демонов, то почему никто не попытался выведать его секреты?

Рожер пожал плечами:

– Если верить историям, никто не смеет. Даже герцоги его боятся, особенно после того, что случилось в Лактоне.

– А что там случилось?

– Якобы начальники доков из Лактона подослали шпионов, чтобы украсть его боевые метки. Дюжину воинов в доспехах, с оружием. Одних он убил, других – искалечил.

– Создатель! – Лиша прижала ладонь ко рту. – Мы путешествуем с чудовищем!

– Кое-кто говорит, что он наполовину демон, – согласился Рожер, – сын подземника от женщины, плод насилия.

Он вздрогнул и покраснел, сообразив, что́ сказал, но его неосторожные слова, напротив, приободрили перепуганную Лишу.

– Бред, – покачала она головой.

– Другие говорят, что никакой он не демон, – продолжил Рожер, – а сам Избавитель, явившийся освободить мир от Напасти. Рачители молятся ему и просят его благословения.

– Я скорее поверю, что он наполовину подземник. – В голосе Лиши не чувствовалось уверенности.

Они шли в неловкой тишине. Днем раньше Рожер не давал Лише ни минуты покоя и постоянно пытался произвести на нее впечатление своими россказнями и музыкой, но сейчас он смотрел вниз, погрузившись в раздумья. Лиша знала, что он страдает, и в глубине души ей хотелось его утешить, но кто утешит ее? Ей было нечем поделиться.

Вскоре вернулся Меченый.

– Вы идете слишком медленно. – Он спешился. – Если не хотите ночевать на дороге в четвертый раз, сегодня надо проделать тридцать миль. Садитесь на коня, я побегу рядом.

– Тебе нельзя бегать, – возразила Лиша. – Порвешь шов на бедре.

– Порез за ночь зажил.

– Чепуха! Он был дюйм глубиной!

Лиша подошла к нему, встала на колени и отвела свободное одеяние от мускулистой татуированной ноги, чтобы доказать свою правоту.

Она сняла повязку и вытаращилась. Порез уже затянулся новой розовой плотью, стежки торчали из совершенно здоровой кожи.

– Невероятно, – выдавила она.

– Это была простая царапина. – Меченый вспорол шов острым ножом и вытащил нитки. Лиша открыла рот, но Меченый встал, подошел к Сумеречному Плясуну, взял поводья и протянул ей.

– Спасибо, – потрясенно поблагодарила она, беря их. Все ее знания обратились в ничто. Кто этот человек? И человек ли он?

Сумеречный Плясун скакал легким галопом. Меченый неутомимо бежал рядом длинными прыжками, без труда поспевая за конем. Мили таяли под его татуированными ногами. Отдыхали путники только по просьбе Рожера и Лиши. Девушка исподтишка наблюдала за Меченым в тщетных поисках следов усталости. Когда они наконец разбили лагерь, Меченый накормил и напоил коня, дыша спокойно и размеренно, хотя его спутники стонали и растирали ноющие конечности.

* * *

У костра царило неловкое молчание. Давно стемнело, но Меченый разгуливал по лагерю, собирал хворост, снимал доспехи с Сумеречного Плясуна, чесал огромного коня. Он переходил из конского круга в людской, не обращая ни малейшего внимания на лесных демонов, которые рыскали вокруг. Один подземник прыгнул на него из кустов и врезался в метки всего в нескольких дюймах от спины Меченого. Тот даже не вздрогнул.

Пока Лиша готовила ужин, Рожер расхаживал по лагерю враскорячку, пытаясь размять ноги, затекшие за день быстрой езды.