«Скаут» Лэмпли превратился в груду оцарапанного металла.

Ураган уже бушевал на пути к Лос-Анджелесу, оставляя позади засыпанные песком горы. Такой же ненасытный, как и вампиры, наступление которых он призван был прикрывать.

X

Уэс Ричер забрасывал чемоданы в багажник своего «мерседеса», стоявшего возле его дома на Чаринг-Кросс-роуд. Ветер усиливался, песок изредка жалил щеки, но время сейчас было важнее. Они с Соланж должны успеть на «дельта-джет», вылетающий в Лас-Вегас в четыре пятьдесят.

Бо́льшую часть дня они провели в полицейских участках и в переездах от одного к другому. Джейн Данн ругалась, как бывалый матрос, когда ей сообщили, что она пока не может покинуть Эл-Эй, а потом попросили не бить полицейских, пытающихся пересадить ее из инвалидного кресла в патрульную машину. Уэс и Соланж мельком видели ее утром, когда она катила по коридору полицейского участка Беверли-Хиллз, громко требуя выпивки. Уэс решил, что ее мозг настолько выжжен, что она даже не боялась того, что с ней может случиться при новой встрече с вампирами.

В участке Беверли-Хиллз Уэса и Соланж развели по разным комнатам для допросов, где крепкие копы терпеливо пытались заставить их понять разницу между настоящими вампирами – ха-ха-ха – и юными приверженцами какого-то дикого вампирского культа. Тот коренастый полицейский, по фамилии Риккарда, что допрашивал Уэса, прикуривая одну сигарету «Уинстон» от другой, то и дело повторял:

– Клыки? Вы хотите сказать, что действительно видели клыки, Уэс? Ах да, вы же комик!

Однако Уэс решил, что коп поверил ему, потому что лишь механически выполнял положенные процедуры, но взгляд у него при этом был испуганный. Уэс заметил, как по коридору разгуливали люди в пижамах, халатах и тапочках, ошарашенные, с пустыми, растерянными глазами. Когда Уэс попытался задать им пару вопросов, Риккарда вышел из своей комнаты и выпроводил его. Еще там бегала куча репортеров, и один из них успел заснять Уэса, прежде чем пленку вытащили из фотоаппарата. Остальных журналистов согнали в зал, и больше Уэс их не видел.

Затем Уэса и Соланж вместе с другими людьми посадили в фургон и отвезли в Паркер-центр, в который их завели тайком, через задний ход. В лифте одна девушка с Беверли-Хиллз вдруг начала тараторить про «камаро», который купила ей мать, и о том, что они собирались лететь в Акапулько. Но пока она говорила, лицо ее побледнело, голос становился все выше, и под конец она уже почти кричала, рассказывая о том, как накануне вечером мать пришла домой со своим новым парнем, Дейвом, и как Дейв сказал, что хочет поцеловать ее перед сном. Потом она увидела его клыки, а лицо матери было бледным, как рыбье брюхо, и только в глазах блестела темнота. Девушка выскочила из дома и бежала, пока хватало сил. Когда двери лифта открылись, два копа увели ее в отдельное помещение, откуда еще долго доносились крики.

Уэса и Соланж оставили в комнате одних, а потом наконец вошел еще один коп и стал задавать им по большей части те же самые вопросы, на какие они уже отвечали в Беверли-Хиллз. К исходу часа коп, который, судя по виду, мог, не особенно вспотев, управиться с четырьмя парнями из морской пехоты, встал со стула и наклонился к Уэсу.

– Вы ведь видели приверженцев вампирского культа, не так ли, мистер Ричер? – тихо спросил он, но голос его уже не был таким уверенным, а морщины на лбу превратились в глубокие борозды.

– Мы оба знаем, кого мы видели, – ответил Уэс. – К чему вся эта чепуха о культе?

– Вы видели подростков, притворяющихся вампирами, – сказал коп. – Это культ, как я уже говорил. Вот что вы видели, правильно?

– Черт! – проворчал Уэс. – Хорошо, хорошо. Ради бога, пусть будет культ. Теперь мы можем свалить отсюда?

Коп сразу не ответил, но потом просто сказал:

– Я попрошу патрульных отвезти вас домой.

И на этом все.

«Какой там в задницу культ! – подумал Уэс, захлопывая багажник. – Я знаю, что́ я видел, и, видит бог, сделаю все, чтобы мы свалили из этого города как можно быстрей! Ради всего святого, почему Соланж так долго собирается?» Он очень устал, но в самолете будет время немного вздремнуть. А еще Уэс очень боялся ночных кошмаров, которые, не приходилось сомневаться, еще долго будут наведываться к нему: ухмыляющийся вампир из «скорой помощи», его сверкающие клыки и исполненный боли крик Джимми, пронизывающий ночь. Даже просто подумав об этом, Уэс уже ощущал приближение безумия. Он взглянул на свой «ролекс». Почти пять.

– Черт возьми, Соланж! – сказал он и направился к дому.

Но тут Соланж вышла из дверей в длинном белом плаще с капюшоном. Она закрыла дверь, посмотрела на небо и заторопилась к машине.

– Что случилось? – спросил он, когда она села на пассажирское сиденье. – Мы так опоздаем на самолет.

– Нет, не опоздаем, – ответила она. – Откуда взялся весь этот песок?

– Кто знает?

Он проскользнул за руль, завел мотор и выкатил задом на дорожку. Потом доехал до Сансета и повернул на запад, к шоссе Сан-Диего. Случайные порывы ветра раскачивали машину, и Уэс несколько раз включал дворники, чтобы очистить стекло от песка.

– Я кое-что приготовила для тебя, – сказала Соланж, когда они оставили Бель-Эйр позади.

Она достала из кармана маленький шарик, завернутый в папиросную бумагу и перетянутый аптечной резинкой. Уэс уловил запах чеснока.

– Что это? – спросил он, положив шарик себе на ладонь и принюхавшись.

– Resguardo[70]. Талисман на удачу, отгоняющий зло. Его не окунали в святую воду и не благословляли в семи церквях, поэтому он не так силен, как мог быть. Ты должен хранить его в своем кармане – всегда.

Уэс посмотрел на нее, потом перевел взгляд обратно на талисман. Несколько дней назад он только посмеялся бы над этим. Но теперь все изменилось, духи, амулеты и заклинания Соланж перестали казаться ему такими далекими от реальности. На самом деле Уэс почувствовал облегчение оттого, что она рядом с ним.

– И что же там?

– Чеснок, yerbabuena[71], perejil[72] и чуточку камфоры. – Она поморщилась, когда новая струя песка ударила в лобовое стекло перед ее лицом. – Я делала его второпях, поэтому не могу точно сказать, как долго он будет действовать. Смотри не потеряй его.

Он кивнул и засунул шарик в карман куртки.

– А для себя? – спросил он и добавил, когда она не ответила: – Ты не сделала такой же для себя.

– Не сделала. Времени не хватило.

– Тогда оставь себе этот.