ты спасла жизнь моей матери, а во-вторых, вернула мне сына. Слова не могут выразить всю мою благодарность.

Среди собравшихся было немало женщин и детей, которых Карина спасла в Тиру. Они кивали в подтверждение слов Рахилы и смотрели на Карину с обожанием. Внезапно оказавшись объектом благожелательного внимания такого количества людей, Карина смутилась.

– Не стоит меня благодарить. Это самое меньшее, что я могла сделать.

Малик покачал головой.

– Самое меньшее было бы не сделать ничего, и именно так поступило бы большинство людей. Карина, моя мать и бабушка живы благодаря тебе. – Он смотрел на нее как на какое-то чудо природы, хотя она была просто девушкой, которая увидела, что с людьми поступают плохо, и решила им помочь.

Неподалеку стояли шестеро мужчин, – как предположила Карина, старшины этого лагеря. Самый старый из них сказал что-то на дараджатском, и Малик навострил уши. Он быстро объяснил Карине, в чем дело:

– Разведчики докладывают, что Фарид находится меньше чем в одном дне пути отсюда. С ним идет большая рать, состоящая как из обычных воинов, так и из Стражей. Кажется, он не знает о существовании этого лагеря или о том, что мы здесь скрываемся, но он перекрыл все выходы из долины. Ее невозможно покинуть, не пройдя через его заградительные посты.

Подумать только, все это время Фарид наступал им на пятки. Если бы он настиг их, когда они ночевали в пещере…

– И как эшранцы планируют действовать в сложившейся ситуации? – спросила она.

– Мнения разделились. Некоторые считают, что нужно продолжать прятаться в надежде, что Фарид уйдет, так и не обнаружив это место, – но у нас запасов пищи и воды всего на несколько дней. Другие предлагают послать отряд воинов, чтобы отвлечь внимание войск Фарида от одного из перевалов, и затем уйти по нему из долины. А третьи… – Он нахмурился. – Третьи хотят выдать нас ему и договориться о мире.

По враждебным взглядам легко было понять, кто из эшранцев сторонник последнего плана. Но между Кариной и толпой стоял Малик с таким видом, будто он готов был драться с любым, кто дотронется до нее. Она коснулась его плеча, благодаря за защиту, и часть напряжения ушла из его тела.

– Как думаешь, что нам делать? – прошептала она.

– Я не знаю. Возможно, мы с тобой и могли бы проскользнуть мимо застав, но если Фарид найдет это место, то будет пытаться выяснить, куда мы направились, и уж точно не станет колебаться, если посчитает нужным подвергнуть людей пыткам.

Рахила прижалась к сыну, на ее лице отразилось материнское упрямство.

– Я тебя от себя никуда не отпущу, – решительно заявила она. – Куда вы пойдете, туда и мы.

Карина понимала, что, если мать и бабушка Малика пойдут с ними, это сильно замедлит их движение, однако ей и в голову не пришло бы предложить оставить их здесь. И Малик прав – если Фарид заподозрит, что эти люди помогли им скрыться, он жестоко им отомстит. Оставаться было нельзя, но нельзя и бросить эшранцев перед значительно превосходящими силами противника.

С самого Солнцестоя Карина только и делала, что убегала. Сначала, после смерти матери, она избегала обязанностей, возложенных на царицу, затем, после переворота, сбежала из Зирана. Она устала бегать. Лучше уж она встретит врага лицом к лицу и с высоко поднятой головой. Тогда она хотя бы погибнет, зная, что сделала все, что могла.

И еще никуда не исчез вопрос с Обрядом Обновления и клятвой на крови. Даже если они победят Фарида, им придется провести ритуал, чтобы предотвратить новые бедствия.

– Малик, напомни, какие четыре знамения должны были следовать за Обрядом Воскрешения? – спросила Карина.

– Саранча, землетрясение, чума и чудовище.

– Первые три мы пережили. Где же четвертое?

– Может быть, чудовище сейчас терроризирует каких-нибудь бедолаг на другом конце Сонанде? – предположил Каракал, присоединившийся вместе с Ифе к их импровизированному совету. Карина покачала головой. До этих пор каждое бедствие начиналось именно там, где находились она и Фарид, как будто природа знала, что на них лежит ответственность за первый ритуал. Если чудовище где-то и появится, то именно здесь.

Как и всегда, в груди Карины горело нестерпимое желание действовать. Но именно так Фарид всегда брал над ней верх – обращая себе на пользу ее поспешные, опрометчивые поступки. Она заставила себя успокоиться и представить их противостояние на игровой доске. С одной стороны Фарид со Стражами, войсками и Ханане. С другой – она, Малик, ее друзья и эшранцы. У Фарида больше людей, но эшранцы лучше знают местность и могут использовать эффект неожиданности.

Карина попыталась проиграть эту партию в голове и выявить стратегию, которая позволит им всем остаться в живых. Однако последний кусочек головоломки встал на место, когда она вспомнила слова праматери.

Помни, кто нуждается в тебе больше всего на свете.

Перед ее мысленным взором возникло лицо нежити – нет, не нежити: Ханане. У Ханане этот человек украл и жизнь, и смерть. Ханане годами взывала о помощи, но Карина, поглощенная собственными уязвленными чувствами, ее не слышала.

Предки никогда не хотели, чтобы Карина спасла Сонанде. Они хотели, чтобы она спасла Ханане.

– Фарида суждено низвергнуть не мне, а Ханане, – прошептала она.

Ее друзья обменялись смущенными взглядами.

– Разве сил Ханане хватит на то, чтобы противостоять магии Фарида? – спросил Малик.

– Да, магией Ханане не владеет, но и беспомощной ее тоже не назовешь. Кроме того, она вернулась из мира мертвых в результате Обряда Воскрешения. И похоже, искра его магии передалась ей. – Наверное, отблеск этой силы Карина и видела в глазах Ханане в Ксар-Нирри. Она должна быть древнее, чем магия завенджи или улраджи. Фарид не сможет нейтрализовать ее с помощью своей силы. – Если я подберусь к Ханане достаточно близко, то попробую пробудить в ней эту искру.

– Предположим, твоя сестра действительно обладает какой-то тайной силой, которая только и ждет того, чтобы вырваться наружу. Что будем делать с войском? Или она и с войском должна разобраться? – спросил Каракал.

Карина отвела взгляд от окружавших ее испуганных лиц и посмотрела на сверкающие над головой аметисты.

– У меня есть идея, как победить зиранское войско с минимальными потерями. Но для этого придется покинуть лагерь.

Карина быстро объяснила свою идею Малику. Тот поглядел на нее так, будто она тронулась умом, но послушно перевел ее слова на дараджатский – для тех немногих эшранцев, кто не знал зиранского. По толпе пронесся шепот недовольства, и одна девушка – самая бесстрашная – спросила по-зирански, но с сильным акцентом:

– Откуда мы знаем,