Стивен вздохнул. Клейтона всегда окружали самые блестящиеженщины. Уитни, должно быть, особенная и очень много значит для брата,поскольку тот, очевидно, отчаянно любил ее и любит сейчас.

Не исключено, устало подумал Стивен, что девушка тоже к немунеравнодушна, если обратилась к Клейтону за утешением после того, как тот силойлишил ее девственности

На следующее утро братья пожали друг другу руки на крыльце,оба болезненно морщась от яркого солнца. Герцогиня ласково попрощалась сКлейтоном и тут же набросилась на Стивена:

— Он ужасно выглядит!

— А чувствует себя еще хуже, — заверил Стивен, осторожнопотирая виски.

— Стивен, — твердо заявила герцогиня, — мне нужно кое-чтообсудить с тобой.

Она вплыла в салон, закрыла за собой дверь, уселась наближайший стульчик и необыкновенно долго расправляла юбки. Наконец, устроившиськак следует, она, запинаясь, но достаточно решительно начала:

— Прошлой ночью я не могла уснуть, поэтому спустилась вниз,намереваясь немного побыть с вами. Добравшись до библиотеки, я поняла, что выоба допились до бесчувствия, и уже хотела сказать, как потрясена тем, чтовоспитала двух пьяных болванов, когда… когда я ..

Губы Стивена дернулись от смеха при столь нелицеприятномопределении, но лицо оставалось серьезным.

— Когда ты услышала, что говорил Клей? — подсказал он.

Мать расстроенно кивнула:

— Как он мог решиться на подобное?

— Я не совсем понял, что им двигало, — осторожно началСтивен. — Очевидно, девушка ему не безразлична и он, как мужчина…

— Не смей обращаться со мной, как с безмозглой дурочкой,Стивен! — запальчиво перебила ее свет-злость. — Я — взрослая женщина! Побывалазамужем, родила двух сыновей и прекрасно сознаю, что Клейтон — мужчина и чтокак таковой имеет определенные… э-э…

— Определенные потребности? — подсказал Стивен, когдагерцогиня начала энергично обмахивать раскрасневшееся лицо.

Алисия кивнула, но Стивен покачал головой:

— Я хотел сказать, что женщины всегда вешались Клейтону нашею, а сам он никогда не влюблялся ни в одну настолько, чтобы сделатьпредложение. Видно, он наконец нашел ту, которую искал. Если он дал ее отцу стотысяч фунтов, то, полагаю, у девушки нет приданого и ее семья бедна, но дажепри всем этом она отказала Клейтону.

— Нужно быть последней дурой, чтобы отказать твоему брату! —воскликнула леди Уэстморленд. — Только безумица способна отвергнуть его!

Стивен широко улыбнулся, восхищаясь неизменной верностьюматеринского сердца, но все же покачал головой:

— Сомневаюсь, что девушка глупа или безумна. Клея никогда неинтересовали пресные пустоголовые девицы.

— По-видимому, ты прав, — вздохнула мать, поднимаясь. Усамой двери она остановилась и печально оглянулась на Стивена. — Думаю, — елеслышно сказала она, — он обожал ее.

— Так оно и есть.

Клейтон прочитал официальный документ, разрывающий брачноесоглашение, поставил подпись и быстро протянул бумагу поверенному, не в силахбольше вынести ее вида.

— Это еще не все, — объявил он, когда поверенный сделалпопытку встать. — Проследите, чтобы эта записка и банковский чек на десятьтысяч фунтов были доставлены мисс Стоун.

Герцог открыл тяжелый резной ящик письменного стола, вынулнезаполненный чек со своей именной серебряной печатью наверху и уставился налисток белого пергамента, словно на миг вернувшись в прошлое.

Он не мог поверить, что дело действительно дошло до этого.Ведь всего несколько недель назад он был уверен, что все завершитсяторжественным венчанием и пылкой брачной ночью.

Он вынудил себя взять перо и написать несколько слов:

«Пожалуйста, примите мои искренние пожелания счастья ипередайте их Полу. Вложенный банковский чек — мой свадебный подарок».

Клейтон поколебался, зная, что Уитни придет в ярость из-заденег, хотя он искренне хотел помочь ей, поскольку не мог представить, чтоУитни придется экономить каждый пенни на покупку нового платья, а ведь именнотакая жизнь ждет ее, когда она станет женой Севарина. Если же каким-то чудомона не выйдет за Севарина, деньги останутся у нее. По крайней мере ее негодяйотец не сможет сразу потратить все, что у нее есть.

— Запечатайте чек и записку в один конверт вместе с этим.

Он кивком указал на ненавистный документ, разрывающийпомолвку, и, поднявшись, прощальным жестом оборвал мучительную сцену.

После ухода адвоката герцог почти рухнул в кресло, борясь спорывом приказать остановить его, привести назад, а потом выхватить и разорватьпроклятый конверт на мелкие клочки. Клейтон прислонился головой к мягкойкожаной обивке и закрыл глаза.

— О малышка, — выдохнул он, — и как я нашел в себе силы такпоступить? — прошептал он.

Клейтон думал о словах, которыми хотел выразить своиистинные чувства:

«Пожалуйста, вернись ко мне. Только позволь держать тебя вобъятиях, и клянусь, что заставлю все забыть. Я наполню твои дни смехом, а ночи— любовью. Я дам тебе сына. И если ты по-прежнему не сможешь полюбить меня,попрошу родить дочь. Дочь с твоими глазами, твоей улыбкой…»

Злобно выругавшись, он дернулся к столу и схватил стопкукорреспонденции, накопившейся в его отсутствие. Пора приниматься за дела.

Клейтон с железной решимостью делал все, чтобы навсегдазабыть о девушке. Он погрузился в работу, проводя целые дни над финансовымиотчетами и планируя новые деловые предприятия. Он так загонял секретаря,мистера Хаджинса, что тому пришлось нанять помощника. Он встречался спартнерами, поверенными, управляющими делами и поместьями, арендаторами иэкономами. Он работал, пока не наступала ночь и не приходило время ехать набал, в оперу, в театр.

И каждый вечер он сопровождал туда разных женщин, надеясьпри этом, что кто-то из них затронет какую-то струнку в его сердце, воскреситто, что умерло месяц назад. Но если дама была блондинкой, Клейтон ловил. себяна том, что ненавидит светлые волосы, если же она оказывалась брюнеткой — еелоконы были лишены блеска и переливчатых оттенков густых прядей Уитни. Если онаобладала живым и веселым нравом, то действовала ему на нервы. Пылких женщин оннаходил отвратительными, а спокойные вызывали в нем страстное желание тряхнутьих за плечи и приказать: «Черт побери, да скажите что-нибудь!»

Но медленно, очень медленно он все-таки восстановил душевноеравновесие. И уже начинал думать, что, если постоянно и упорно изгонять изпамяти воспоминание о смеющихся зеленых глазах, когда-нибудь они перестанут егопреследовать.