Тяжело вздохнув, побрел в свою комнату. Как-то внезапно отпало желание работать. Захотелось посидеть, подумать в тишине.

Думы в голову шли одна тяжелее другой, и спустя полчаса он уже жалел, что не отправился сразу в сад. Глядишь, физический труд отвлек бы от ненужных размышлений, а так…

Ботаник, твою мать!

Нет, ну надо же! И ведь поверил, сам себя убедил, что приедет такой же очкарик как Васька. Единственный раз сомнение проскочило, когда голос его самоуверенный слышал, но нет, выкинул все подозрения из головы. Так ведь спокойнее, проще. М-да, судьба насмешница.

На часах было примерно девять, когда надоело терзать свой мозг ненужными предположениями, прогнозами и размышлениями. Как будет, так и будет! Все равно он не в силах хоть что-нибудь изменить.

Наигранно бодро хлопнул себя ладонями по коленям, поднялся к кровати и отправился на кухню.

Едва только распахнул дверь, как услыхал, что там кто-то есть.

Васька точно еще дрыхнет, так что остается Никита.

Раздраженно скрипнув зубами, отправился туда, гадая, что этот тип делает на его кухне. Твою мать! Его кухня?! Давно ли? Аж споткнулся от столь нелепой мысли.

Внутри все вибрировало, словно натянутая струна. Гремучий коктейль, в котором даже самому не удавалось разобраться.

Казалось бы, какое ему дело до кухни, до гостей неожиданных, да и вообще до всего прочего. Повернулся и забыл, устроился поудобнее, извернулся, так чтобы себе комфортно было, как он это делал обычно. Так ведь нет. Идет на кухню, злится, что там хозяйничает кто-то другой. И на себя, пожалуй, тоже злится, за то, что, во-первых, напридумывал себе какой-то х*рни, не имеющей никакого отношения к действительности, а, во-вторых, за то, что никак не может от этой самой действительности отмахнуться.

Как и предполагалось, на кухне хозяйничал Никита. Он что-то разогревал на плите, одновременно потягивая кофе, наполняющее кухню своим бодрящим ароматом. Почувствовав на себе мрачный, пронзительный взгляд обернулся, после чего снова вернулся к своему занятию:

– Жрать хочу с дороги, просто сил нет. Так что Ваську не дождусь, – пояснил, спустя некоторое время.

Тимур пожал плечами. Ему-то что?

– Готовишь всегда ты? – поинтересовался, опять повернувшись к Тиму лицом.

– Да.

– Правильно. Чу со сковородками не дружит. Ей хоть трюфелей с шоколадом дай, все равно г*вно умудрится приготовить.

– Я это уже понял, – Тимур наконец заставил себя сдвинуться с места и пройти на кухню.

Никак не мог понять, как ему следует себя вести с новым обитателем дома.

С одной стороны, в последнее время привык к тому, что его перестали тыкать носом в д*рьмо, почувствовал себя человеком. А с другой, где-то на подкорке сидело занозой осознание того, кто он на самом деле. И то, что Васька позволяла ему вести себя как свободному, не обязательно могло понравиться Нику, которой с первой секунды начал "метить территорию".

Против воли почувствовал, что снова балансирует на грани, готовый сорваться в ту бездну, из которой его вытащила Василиса. Это было страшно, тяжело, неприятно. Против воли, даже не задумываясь, подобрался, выставляя перед собой защитный экран, как это всегда делал раньше, общаясь со свободными. Снова на первое место вышли инстинкты самосохранения, нашептывающие, что надо выжить любой ценой.

Оттого, чтобы заново погрузиться в это болото удерживала, как ни странно, только хозяйка, которая с маниакальным упорством день за днем заставляла его быть нормальным человеком, ее уверенность в том, что все будет хорошо.

Наверное, только ради нее заставил себя успокоиться, загнать поглубже все сомнения, и прямо посмотреть в сторону Лазарева.

Тот стоял у плиты, не обращая никакого внимания на Тимура. Словно его и не напрягало присутствие на кухне какого-то раба. Хотя может, так оно и было? Чего напрягаться, когда ты на коне?

– Ты мечтаешь меня прибить или просто любуешься моей спиной? – насмешливый голос рассеял все домыслы, относительно того, что Никита ни на что не обращает внимания.

– Конечно, любуюсь, – ответил, прежде чем успел подумать.

М-да, расслабился, обнаглел, не смог сдержать язвительное замечание. Эх, распустила его Васька, выдавила из него страх, отключила постоянный контроль за каждым словом, каждым жестом. Плохо.

– А, ну тогда ладно, – хмыкнул Ник, не оборачиваясь, – не буду мешать.

С*ка! Издевается!

Наверное, прошло минуты три, прежде чем Ник снова заговорил:

– Давай, рассказывай. Чем занимаешься сейчас.

– Ничем, – сдержано ответил Тимур, все больше внутренне заводясь.

– Васена рассказывала, что ты гараж сделал, машину починил, – никак не унимался Никита.

Надо же, а что еще интересного она ему рассказывала?

– Было дело, – буркнул себе под нос, а потом нехотя добавил, – сейчас сад в порядок привожу.

– Это хорошо. Васька сад любит, – Лазарев, наконец, выключил плиту, взял тарелку и положил себе еды, после чего устроился за столом, – присоединишься или ее ждать будешь?

– Подожду, – опять односложный ответ.

– Как хочешь, – Никита с аппетитом приступил к завтраку, при этом не стесняясь, то и дело бросал в сторону Тимура заинтересованные взгляды, – ты всегда такой мрачный, или тебя мой приезд настолько обрадовал?

Вот хр*н догадливый!

– Даже не представляешь насколько я рад.

– Почему же? Вполне представляю. У тебя на лице написано: на кой х*р ты приехал, и что теперь будет.

– Даже так? – Тимур сложил руки на груди и мрачно посмотрел на непонятного собеседника.

Никита тем временем смерил его насмешливым взглядом и снова вернулся к еде:

– Нервы Ваське ты зря мотал, – внезапно произнес он, и от его тона волосы на загривке поднялись. Начинается!

– Знаю, – отпираться не стал, не было смысла. Сам уже давным-давно это понял.

– Она не такая, как твои предыдущие хозяева.

– Я в курсе.

– В курсе он. Сначала доводил до истерики, а теперь в курсе.

Поморщился, вспомнив о своем свинском поведении в самом начале. Ей тогда действительно с ним тяжело было. Шутка ли, удержать в узде такого буйного зверя как он, при этом прилагая колоссальные усилия, чтобы просто утром встать на ноги, заставить себя двигаться.

– Дураком был.

– А сейчас? Поумнел?

– Вроде как. Я ей многим обязан.

Тут Никита ухмыльнулся и проворчал себе под нос:

– Боюсь, ты даже не догадываешься, насколько ей обязан.

Странный разговор и Никита тоже какой-то странный. Смотрит так… снисходительно что ли, будто знает что-то особенное, важное, но говорить не собирается.