– Ты знал, что его ранят… убьют. – Я с трудом выталкивала из себя слова.

– Только потому, что ты гарантировала этот исход, – возразил Клэнси, и в его темных глазах блеснула радость победы. – Кто, как ты думаешь, послал сообщение местным инструкторам, предупредив, чтобы они были настороже?

И в это мгновение мою голову расколола боль, а потом я закричала. Я кричала и кричала, молотила руками по стеклу, пока во мне не осталось ничего, кроме жалких, глухих всхлипов. Виновата я. Виновата я. Виновата я.

– Слегка трагично, верно? Дать кому-то единственное, чего он отчаянно хочет, зная, что в итоге именно это его разрушит. Он так невыносимо хотел убедиться, что он такой не один – мечтал найти себя среди нас. Мне его жалко.

Я качнулась вперед, перед глазами замелькали красные, черные, белые вспышки, невидимые руки моего сознания уже тянулись к нему.

Этого он не получит.

Ист-Ривер, Лос-Анджелес, Джуд, исследование, Коул – он забрал так много, уничтожив даже крохотный лучик надежды, стоило ей превратиться во что-то реальное в моих ладонях. Этого он не получит. Мы уже были так близко. Я слишком близко подошла к тому, чтобы все закончить.

Нико отодвинул меня от двери, зазвенев ключами. Четкие движения, сосредоточенный взгляд. Один за другим он открыл все три замка на двери.

– Уходи, – бросил он, рывком распахнув створку. – Исчезни снова, как ты всегда это делаешь! Убирайся отсюда, пока ты не разрушил нашу жизнь – отзови своих людей, которых ты нанял, чтобы они тебя вытащили, просто… исчезни.

Клэнси поднялся со своей койки, выражение его лица было… странным.

– Ты что, не понял?! – крикнул Нико. – Ты не сможешь наказать тех, кто причинил тебе боль – у тебя никогда этого не выйдет, хотя ты даже себе никогда не признаешься в этом! Ты и близко к ним подобраться не можешь! Единственное, чего ты добился – заставлял страдать тех, кто хотел тебе помочь. Мы все хотели тебе помочь!

– Тогда вам не стоило вставать у меня на пути.

– Зачем ты помог Лиге забрать меня из программы «Леды»? – допытывался Нико, даже не дрогнув, пока Клэнси медленно приближался к нему. – Это же ты подсказал им, как найти меня в Филадельфии, не так ли? Но именно ты же и бросил меня в Термонде – ты бросил всех нас после того, как пообещал, что мы выберемся вместе, что мы сможем жить без страха, стыда или боли. Клэнси… Разве ты не помнишь эту боль? – Его голос сорвался на шепот. – Почему ты не оставил меня умирать, как других? Ты сказал мне, что я должен жить, но я хотел просто… я хотел умереть, чтобы ты не смог использовать меня.

Клэнси наблюдал за ним с выражением, которого я у него никогда раньше не видела.

– Зачем тебе непременно нужно отбирать все хорошее, что мы пытаемся тебе дать, и разбивать это вдребезги? – Нико еще надеялся, что Клэнси ответит ему. – Ты позволил превратить тебя в это…

– Это и есть я, – отрезал Клэнси. – И я никому не дам меня изменить. Я не дам им дотронуться до меня. Больше никогда.

– Никто не заставит тебя проходить процедуру силой! – воскликнул Нико, в успокаивающем жесте поднимая руки. – Ты можешь уйти. Ты можешь исчезнуть. Пожалуйста… пожалуйста… просто отзови людей, которые направляются сюда. Пожалуйста, Клэнси. Пожалуйста.

– Я просил тебя в это не лезть, – проговорил Клэнси дрожащим голосом, и я заметила, как его взгляд метнулся в сторону выхода. «Он действительно прикидывает такую возможность», – догадалась я. – Почему ты никогда не слушаешь?

– Пожалуйста, – умолял его Нико.

– Слишком поздно, – сказал он, и его руки сжались в карманах в кулаки. – Если бы ты не был таким глупым, ты бы это понял. Разве ты не слышишь? Они на крыше. Они уже здесь.

– Но ты можешь заставить их уйти. Ты можешь сделать так, что они уйдут.

«Он как-то достучался до него», – осознала я, не в силах в это поверить. Клэнси действительно обдумывал слова Нико, взвешивал их. Я застыла на месте, опасаясь, что разрушу ту странную магию, которая окутала эту комнату. Мой взгляд метался между ними обоими, стоявшими у входа в камеру. Напряжение в комнате постепенно сходило на нет.

– Кто уже здесь? – послышался тихий голос от двери. – Кого ты позвал, чтобы тебя забрали?

Вот и все. На лицо Клэнси вернулась бесстрастная маска, и он двинулся к выходу мимо Нико.

– Здравствуй, мама. Ты надеялась, что я уйду, не попрощавшись?

– Кого ты позвал? – повторила она, застыв в какой-то странной неловкой позе.

– А ты как думаешь? – ласковым голосом спросил он. – Я позвал папу.

– Я же сказала вам уйти! – рявкнула я на нее.

– Нет, останься, – попросил Клэнси. – В прошлый раз явно не сработало. Нам нужно попробовать снова, и на этот раз рядом не будет Руби, чтобы тебе помочь.

На мгновение повисла тишина, а потом по зданию, содрогнувшемуся от удара, прокатился страшный грохот. Вероятно, от взрыва. Клэнси смотрел мимо нее, на дверь, и в этот момент моя ненависть к нему взлетела до самых небес.

В свете ламп сверкнул пистолет – мой пистолет, тот, который выбили из моих рук в компьютерном классе. Лилиан Грей подняла его и направила на Клэнси.

– Я люблю тебя, – сказала она и выстрелила.

Кровь брызнула из плеча Клэнси, и его отбросило к стеклянной стене. Но Лилиан еще не закончила. Она сделала еще один шаг вперед, не обращая внимания на то, как ее сын кричит от боли, прицелилась ниже и выстрелила еще раз, на этот раз – в ногу. Ее лицо ни разу не дрогнуло, на нем застыла холодная маска, как будто Лилиан Грей пришлось отключить в себе что-то очень важное – иначе она не смогла бы выдержать это зрелище.

Каждый выстрел заставлял нас вздрогнуть. Закрыв лицо руками, Нико отвернулся. Но я продолжала смотреть. Я должна была убедиться, что в этот раз Клэнси не уйти безнаказанным.

Сотрясая потолок, над головой раздался грохот тяжелых ботинок. Нас вот-вот найдут. Времени не оставалось. Все нужно было сделать быстро. Поверить не могу, но в этот момент в моей голове у меня крутилась единственная фраза: «Принимай, приспосабливайся, приступай». И знакомое спокойствие заструилось во мне.

Определенность того, что должно было случиться, не пугала меня. И это тоже казалось таким странным. Я старательно избегала и мысли об этом, но она все равно пробилась на поверхность. Старому плану конец. На его месте рождался новый.

В тот момент, когда Нико отшатнулся от Клэнси, ударившись о стеклянную стену камеры, я заметила у него на шее, под рубашкой, шнурок, на котором висела флешка. Бросившись к нему, я вцепилась в черный кусочек пластика и со всей силы дернула. Флешка осталась в моей руке, и, прежде чем ошарашенный Нико успел отреагировать, я толкнула его в пустую камеру и захлопнула дверь.