глаза – обычными для вампира черными, а еще роста у нее убавилось дюймов на шесть. Одежду ее составляло простое кожаное платье и больше золотых цацочек, чем у Мистера Ти. Нос ее сделался чуть острее и чуть длиннее. Мы остановились, не доходя друг до друга футов десяти, и я увидел пылавшую в ее глазах ненависть. Что ж, я мог не сомневаться, что передо мной графиня.

Я улыбнулся ей.

– Ну наконец-то, – сказал я.

– Да, – ответила Арианна. Взгляд ее скользнул по кругу, по тысячам вампиров Красной Коллегии и их слуг. – Сейчас упаду в обморок от страха.

– Зачем? – требовательно спросил я. – Зачем впутывать в это ребенка? Почему не явиться прямо ко мне?

– Имеет ли это значение сейчас?

Я пожал плечами:

– Да не особенно. Мне просто любопытно.

Она внимательно посмотрела на меня и тоже улыбнулась:

– Ты не знаешь.

Я настороженно следил за ней.

– Не знаю? Чего?

– Милый мальчик, – ухмыльнулась она. – Ты-то здесь вообще ни при чем.

Я нахмурился:

– Не понял.

– Очевидно, – кивнула Арианна и одарила меня ослепительной улыбкой. – Умри в неведении.

Протрубил рог. Аламайя повернулась и поклонилась храму, через который я только что вошел. Я разглядел на нем Красного Короля – тот восседал на троне из черного дерева, украшенном золотыми узорами и побрякушками.

Аламайя встала с колен и повернулась к нам:

– Господин, госпожа, вот правила, по которым вы обязаны биться. Во-первых…

– Эй, – нахмурился я. – Мы соблюдаем закон. А значит, и Дуэльный кодекс.

Красный Король заговорил; и хотя он находился более чем в двух сотнях футов от нас, я слышал его совершенно отчетливо. Аламайя выслушала его и поклонилась.

– Мой господин отвечает, что это священный час и священная земля нашего народа, и так было с незапамятных времен. Если ты не желаешь уважать обычаи нашего народа, он приглашает тебя вернуться завтрашней ночью. К сожалению, он не может ничего обещать насчет дальнейшей судьбы своей последней рабыни, если ты предпочтешь поступить таким образом.

Я испепелил Красного Короля взглядом, но фыркнул.

– Идет, – кивнул я.

Аламайя кивнула и продолжила.

– Во-первых, – повторила она, – поскольку вы оба носители силы, вы должны сражаться единственно силой. Физический контакт любого рода запрещается.

Арианна сощурилась.

Я, впрочем, тоже. Я знал, что Красная Коллегия не чурается магии – да чего уж там, первая вампирша Красной Коллегии, которую я повстречал в жизни, к тому моменту, когда ее произвели в дворянство, уже стала вполне неплохой чернокнижницей. Судя по золотым украшениям Арианны, ее место находилось на одиннадцатом ярусе пирамиды – непосредственно под Повелителями Ночи. И нетрудно предположить, что даже дилетант может добиться впечатляющих успехов, если будет совершенствовать навыки на протяжении тысячелетия.

– Во-вторых, – продолжала смертная жрица, – вся сила, которую вы используете в поединке, равно как и вы сами, не могут выходить за границы этого двора. Если кто-нибудь из вас нарушит это правило, он будет предан смерти по воле моего господина и Повелителей Внешней Ночи.

– У меня есть небольшая проблема с постройками, – подал голос я. – Может, вы обратили внимание… колонны вон с той стороны?..

Аламайя бросила на меня непонимающий взгляд.

Я вздохнул. Стоит кому-либо начать нести любую освященную традициями тарабарщину, и он становится совершенно невосприимчивым к юмору.

– Ладно. Не берите в голову.

– В-третьих, – договорила Аламайя, – дуэль начинается по второму сигналу рога. И завершается только тогда, когда одного из вас больше не станет. Вы поняли правила в том виде, в каком я их вам изложила?

– Ага, – кивнул я.

– Да, – подтвердила Арианна.

– Вы хотите еще что-нибудь сказать?

– Всегда, – ответил я. – Но с этим можно и подождать.

Арианна чуть улыбнулась мне:

– Передай моему отцу мою благодарность и скажи ему, что я скоро присоединюсь к нему в храме.

Аламайя еще раз поклонилась нам обоим и направилась с поля к своему боссу.

Ночь стихла. На поле древнего стадиона не ощущалось даже дуновения ветра. Тишина действовала мне на нервы. Арианна же, напротив, выглядела расслабленной.

– Значит, – подал голос я, – Красный Король приходится тебе отцом?

– Разумеется. Он породил меня, как породил всех Повелителей Внешней Ночи и большую часть нашего дворянства.

– Одна большая кровососущая семейка Брэди? Но готов поспорить, что он не посетил ни одного родительского собрания.

Графиня внимательно посмотрела на меня и покачала головой:

– Никак не пойму, почему тебя не убили прежде.

– Во всяком случае, не потому, что не пытались, – заметил я. – Эй, как думаешь, почему он установил правила по своему разумению, а? Если бы мы бились согласно Дуэльному кодексу, имелся бы шанс, что все сведется к физической конфронтации. Очень похоже, тебя сознательно лишили большей части преимуществ, тебе так не кажется?

Она улыбнулась:

– Пресыщенный может расценить это как проявление его слабости.

– Занятный поворот. Кстати, чисто из любопытства: вот ты меня убьешь, и что дальше?

Она царственно повела плечом:

– Продолжу в меру своих сил служить Красной Коллегии.

Я оскалил зубы:

– В том смысле, что собираешься выкинуть Большого Красного с его трона?

– Это было бы амбициозно, но не слишком разумно, – возразила она. – Полагаю, кто-либо из Тринадцати мог бы возвыситься и стать Кукульканом.

– Образовав вакансию в рядах Повелителей Ночи, – кивнул я. – Убить отца ради повышения по службе. Просто класс!

– Скоту этого, скорее всего, не понять.

– Не понять, что папочка сходит с ума? – спросил я. – Что он превращается в одного из ваших рабов крови?

Ее рот дернулся, словно она сдерживалась, чтобы не скривиться в оскале.

– Такое порой случается с престарелыми. Я люблю и почитаю отца. Однако его время истекло.

– Если только ты не проиграешь, – заметил я.

– Я нахожу это маловероятным. – Она окинула меня взглядом с головы до пят. – Какой… необычный наряд.

– Специально для тебя, – кивнул я и состроил ей глазки.

Это ее, похоже, не позабавило.

– Почти все, что я делаю, это бизнес. Ничего личного. Но это мне, пожалуй, понравится.

Я бросил умничать. Злость слишком распирала меня изнутри, чтобы продолжать в том же духе.

– В похищении моей дочери – ничего личного? – спросил я. – Этакий вопль непонятой души?

– Какие вы, смертные, вспыльчивые. Ты виновен не меньше моего. Разве не ты убил дочь Паоло, Бьянку?

– Бьянка тогда пыталась убить меня, – возразил я. – Мэгги ни в чем не виновата. Она ничем не могла навредить тебе.

– Мог бы хорошенько подумать, прежде чем наносить мне оскорбление, убивая моих внуков, – прошипела она. Голос ее сделался вдруг ледяным. – Я терпелива, чародей. Терпеливее, чем ты мог себе представить. И я ждала этого дня, когда последствия твоей дерзости падут как на тебя, так и на всех, кто