Джексон обыскал квартиру быстро, но тщательно, — и вскоре нашел то, что искал. Он сложил коробки с документами на полу в маленькой прихожей. Это были те самые коробки, которые Донован хранил в своем домике в Шарлотсвилле, содержавшие результаты его расследования лотереи. Затем Джексон включил компьютер журналиста и изучил содержимое жесткого диска. К счастью, Донован не потрудился защититься паролем. Жесткий диск оказался чистым — вероятно, для удобства тот хранил все на дискете. Джексон заглянул за компьютер, затем за стол. Модема не было. На всякий случай он еще раз проверил установленные на компьютере программы. Ничего похожего на интернет-браузер. Значит, электронной почты нет. Каким же отсталым был Донован! Затем Джексон собрал со стола все дискеты и убрал их в одну из коробок. Ими он займется потом.

Джексон уже собирался уходить, когда заметил в гостиной автоответчик. На панели мигала красная лампочка. Подойдя к автоответчику, он нажал кнопку воспроизведения. Первые три сообщения оказались совершенно безобидными. Однако, услышав голос четвертого, Джексон резко развернулся и склонился к самому аппарату, чтобы не пропустить ни одного слова.

В голосе Алисии Крейн звучали отчаяние и страх. «Где ты, Томас? — спрашивала она. — Ты мне не позвонил. То, над чем ты сейчас работаешь, очень опасно. Пожалуйста, пожалуйста, перезвони!»

Отмотав кассету назад, Джексон еще раз прослушал голос Алисии. Затем нажал на автоответчике другую кнопку, после чего собрал коробки и покинул квартиру.

Проезжая на «Хонде» по Мемориальному мосту, Лу-Энн смотрела на Мемориальный комплекс Линкольна. На черных водах Потомака тут и там появлялись клочья белой пены, быстро исчезавшие. В утренний час пик движение по мосту было очень плотным. Лу-Энн и Риггс провели ночь в мотеле под Фридриксбергом, решая, как им быть дальше. Затем они доехали до окраины Вашингтона и переночевали в мотеле у Арлингтона. Риггс сделал несколько звонков и посетил пару магазинов, готовясь к событиям, которые должны были произойти на следующий день. Затем они сели в своем номере, и за едой Мэтт изложил свой план, детали которого Лу-Энн быстро запомнила. Когда с этим было покончено, они погасили свет. Пока один спал, другой бдел. По крайней мере, так было в теории. Однако в действительности оба практически не сомкнули глаз. В конце концов они уселись на кровати, прильнув друг к другу. При любых других обстоятельствах Лу-Энн и Риггс, скорее всего, занялись бы любовью. Но теперь они провели всю ночь, глядя в окно на погруженную в темноту улицу, вслушиваясь в звуки, которые могли возвестить о новой волне опасности.

— Не могу поверить, что я это делаю, — заметила Лу-Энн, когда они сели в машину.

— Послушай, ты сказала, что доверяешь мне.

— Сказала. Я тебе доверяю.

— Лу-Энн, я знаю, что делаю. На свете есть две вещи, которые я знаю: то, как строить, и то, как работает Бюро. Это нужно сделать именно так. Другого не дано. Если ты обратишься в бега, тебя рано или поздно найдут.

— В прошлом мне удавалось скрываться, — уверенно заявила Лу-Энн.

— Во-первых, тебе помогали; к тому же у тебя была фора. Сейчас ты ни за что не сможешь покинуть страну. Значит, если нельзя бежать, ты делаешь обратное и переходишь в наступление.

Сосредоточив внимание на дороге, Лу-Энн одновременно размышляла о том, что им предстояло сделать. Что предстояло сделать ей. Единственным человеком, которому она полностью доверяла, был Чарли. И это абсолютное доверие пришло не скоро; оно цементировалось и укреплялось на протяжении десяти лет. С Риггсом она познакомилась совсем недавно — однако он заслужил ее доверие, пусть и за считаные дни. Его поступки тронули Лу-Энн гораздо глубже, чем любые возможные слова.

— А разве ты не волнуешься? — спросила она. — Я хочу сказать, ты ведь на самом деле не знаешь, во что ввязываешься.

— На самом деле это и есть самое крутое, разве не так? — усмехнулся Риггс.

— Ты сумасшедший, Мэтью Риггс, ты просто сумасшедший. Я хочу в жизни хоть какой-то предсказуемости, подобия спокойствия, — а ты пускаешь слюнки, мечтая о том, чтобы разгуливать по краю обрыва.

— Все зависит от того, как на это посмотреть. — Он уставился в окно. — Вот мы и приехали.

Риггс указал на свободное место у тротуара, и Лу-Энн поставила туда «Хонду». Выйдя из машины, Мэтт просунул голову в окно.

— Помнишь наш план?

— Не зря мы вчера вечером повторили все еще раз, — кивнула женщина. — Я найду это без труда.

— Хорошо, тогда до скорой встречи.

Риггс отправился искать телефон-автомат, а Лу-Энн подняла взгляд на огромное неприветливое здание. На фасаде красовалась надпись: «Здание имени Дж. Эдгара Гувера». Штаб-квартира Федерального бюро расследований. Его сотрудники разыскивают Лу-Энн повсюду, а она поставила машину в десяти шагах от входа в это проклятое здание. Поежившись, молодая женщина надела темные очки. Включив передачу, она постаралась совладать с нервами. Ей очень хотелось надеяться, что этот человек знает, что делает.

* * *

Риггс сделал звонок. Как и следовало ожидать, его собеседник оживился. Через несколько минут Мэтт уже вошел в здание имени Гувера, и вооруженный охранник проводил его до места назначения.

Просторный зал совещаний, в котором оказался Риггс, был скудно обставлен. Он прошел мимо стульев, расставленных вокруг небольшого стола, остановился в ожидании и, собравшись с духом, натянул на лицо улыбку. В каком-то смысле он вернулся домой. Оглядев помещение в поисках видеокамер, Риггс ничего не обнаружил, из чего следовало, что здесь, по всей вероятности, велись и звукозапись, и видеонаблюдение.

Услышав звук открывшейся двери, Мэтт резко повернулся. В зал вошли двое мужчин в белых рубашках и похожих галстуках.

Джордж Мастерс протянул руку. Крупного телосложения, практически лысый, он сохранил неплохую физическую форму. У угрюмого Лу Бермана на голове был короткий «ежик».

— Давненько мы не виделись, Дэн!

Риггс пожал протянутую руку.

— Теперь я Мэтт. Дэн умер, ты не забыл, Джордж?

Кашлянув, Мастерс беспокойно огляделся по сторонам и кивком предложил Риггсу сесть за стол. После того как все уселись, Джордж указал на своего спутника:

— Лу Берман; он возглавляет расследование, которое мы обсуждали по телефону.

Тот едва заметно кивнул Риггсу.

Мастерс повернулся к Берману:

— Дэн… — Спохватившись, он поправился: — Мэтт был одним из наших лучших внедренных агентов, черт возьми.

— Я многим пожертвовал во имя правосудия, не так ли, Джордж? — спокойно посмотрел на него Риггс.

— Не хочешь сигарету? — предложил Мастерс. — Если я правильно помню, ты ведь куришь?

— Бросил, это слишком опасно. — Риггс перевел взгляд на Бермана. — Вот Джордж подтвердит, что я провел на поле на один период больше, чем следовало. Ведь так, Джордж? И в определенном смысле вопреки своей воле.