— Долго планируете еще тут бродить? — раздался вдруг позади нас до боли знакомый голос Проводника.

Вот это уж, право, неожиданность.

Мы обернулись. Тот сменил ярко-зеленый костюм на небесно-голубой и водрузил на голову серебряный цилиндр. Руки в серебряных же перчатках сжимали серебряную тросточку. Красные глаза смотрели на нас с бесконечной пытливой насмешкой.

— Сколько лет, сколько зим, — пробормотал я. — Ты какими судьбами тут?

— Да вот пришел вас проведать. Давно никто в Лабиринт не совался. Интересно же.

— Нет бы помог, — буркнула Полли, метнув в Превинса обиженный взгляд.

— Ты мои дорогие и любимые деревья уничтожила, а я тебе помогай, — голос Проводника звучал не менее обиженно. Кажется, дети нашли друг друга.

С его стороны, конечно, мило составить нам компанию, но, пока мы тут стоим, выход сам не найдется. И я снова зашагал вперед, демоница, естественно, поспешила за мной, показав Проводнику напоследок язык.

— Да подождите вы. — Превинс так просто от нас не отвязался.

Решения не обращать на него внимания парень не оценил: на следующем же повороте его тросточка перегородила мне путь перед самым носом.

— Все принцы такие дубоголовые?

— Все проводники такие навязчивые?

— Вообще-то я пришел помочь.

Я уставился на него недоверчиво. Согласно моему представлению, дальше он должен был злодейски расхохотаться, прокричать что-нибудь вроде «ага, повелись, доверчивые дохлые душонки» и исчезнуть. Ничего из вышеперечисленного не произошло, а красные глаза смотрели на меня совершенно серьезно.

— Ты же сказал, что не можешь и не хочешь помочь нам выбраться.

— Я не мог отправить вас в Лабиринт, это по силам только Клагулу. А что касается «не хочу», так я могу и передумать. Людям свойственно ошибаться.

— Не вижу среди нас ни одного человека, — парировал я.

— Я на четверть человек, если это важно, — пискнула Полли.

Мы озадаченно замолкли, на мгновение потеряв суть разговора.

— Так вот. Давай заключим сделку. Я помогаю вам пройти лабиринт. А ты однажды поможешь мне в мире живых, идет?

— Это еще зачем?

— Ну мало ли, какие у меня там могут возникнуть дела, — уклончиво отозвался Превинс. — Так идет?

— Допустим. И где же выход?

— Там. — Тросточка ткнулась прямо в стену. — Где-то.

В ответ на наши недоуменные взгляды он пояснил:

— Вам же сказано было, я часть этого мира. Я чувствую, где выход, но не знаю наверняка, где он. По крайней мере, нам известно направление. Это уже лучше, чем ничего, верно?

И он зашагал в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Полли недоверчиво прищурилась и посмотрела на меня, словно спрашивая, можно ли ему доверять. Если бы я знал.

Проводник завернул за угол, однако спустя удар сердца его серебряный цилиндр оттуда высунулся.

— Ну вы идете или нет?

— Идем, — в один голос вздохнули мы, решив, что терять нам уже точно нечего.

Превинс оказался болтушкой почище Полли, нарассказывал нам кучу всего про всякие разные души. Я даже готов признать, что это временами было интересно. Чего только стоит история про парня, который никак не мог поверить, что он умер, и, чтобы доказать обратное, пытался, собственно, умереть. Он топился, травился, вешался, скармливался диким тиграм и многое-многое другое. И так уже несколько сотен лет. Сегодня он, например, пытался сварить себя в кипящем молоке.

Вдруг Проводник замер:

— Это должно быть где-то здесь.

Я заозирался. Все те же стены. Коридор и два ответвления.

— Направо? Налево?

— Нет, — Превинс покачал головой. — Где-то здесь.

Он потыкал стену палкой. Ничего не произошло. Я постучал по ней кулаком. Результат тот же.

— И что дальше?

— Я не знаю, — беспомощно пробормотал Проводник. — Я чувствую, что это где-то здесь, но где точно и как этим выходом вос…

Договорить он не успел. Полли тоже решила внести свой вклад в стучание по стене, но сделала это не кулаками, а своей излюбленной стихией. Над нашими головами просвистел внушительный, объятый пламенем метеорит и со страшным грохотом врезался в зеленую стену. На несколько мгновений я ослеп, а когда проморгался, то увидел, что на месте удара теперь лучится сияющий белым проем.

— Вам бы только рушить, — печально вздохнул Превинс. — Ну давайте топайте отсюда, а то закроется еще.

И с этими словами он пихнул нас в световое окно.

На сей раз перемещение не было похоже на скачки по реальностям загробного мира. Лучи света словно прожигали меня насквозь. Вдруг вернулись все чувства сразу: голод, жажда, боль, холод, жара. Словно я… ожил?

Мне казалось, свет уносит меня вверх, поэтому внезапный удар о каменный пол слегка, скажем так, выбил из колеи. Рядом ойкнула Поллиэ. Отлично, девчонка здесь, значит, можно еще какое-то время не открывать глаза и насладиться тем, что…

— Кто посмел нарушить своим появлением заседание Посмертного суда?!

Как всегда, мечтам не суждено сбыться. Я с трудом поднялся и помог встать Полли. Все тело ломило, как после нескольких весок пребывания в связанном состоянии. Уж я-то знаю, меня Аарон спеленал однажды на восемь долгих весок в наказание за то, что я сбежал с тренировки на ярмарку. И все восемь весок читал мне лекции про обязанности особы королевской крови, о пользе усидчивости и умении выпутываться из веревок. Думаю, я провалялся бы так и больше, если бы Вел не решил, что учитель перегибает палку. Братишка всегда питал ко мне слабость.

— Хели-и-и-и! — завизжало недоразумение почти сразу же. И я едва успел ухватить ее за шкирку, прежде чем она кинулась к своей преподавательнице.

Краем глаза я успел-таки оценить обстановку, и она не предполагала сцены радостной и бурной встречи. Кажется, моих спасателей сейчас… судили.

По крайней мере, они вдвоем и еще почему-то дракон стояли в окружении стражи в центре зала перед трибуной, за которой восседал лиловый фрак в белом кудрявом парике и с молоточком в рукаве. За кафедрой по левую руку от него высился еще один фрак. Черный. Позади за широким столом сидела разношерстная компания из двенадцати индивидуумов всевозможных расцветок и форм. Мы приземлились почти у самого входа-выхода — возле массивных деревянных дверей. И если бы не стоящие в центре друзья Полли, я бы уже скромно извинился и слинял.

— Повторяю, — грозно пробасил лиловый фрак, — кто вы такие и зачем явились на Посмертный суд?

— А мы… это… свидетели, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

— А ну тогда ладно, — совершенно миролюбиво произнес безликий из-под парика и снова повернулся к «преступникам», абсолютно про нас позабыв. Что, хрисс побери, тут происходит?