— Стойте, стойте!!! — Проводник наконец осознал, что его усилия остановить Полли бесполезны.

Тут же воцарилась тишина, и мы с девочкой с любопытством уставились на франта.

— Я отведу вас к нему, хрисс бы вас побрал, но другой помощи от меня не ждите! Да и потом не смейте предъявлять мне претензии, когда он растопчет вас в лепешку!

— Меньше слов, больше дела, — хмыкнул я, допивая чай и поднимаясь из-за стола. — Веди.

Эта постоянная смена декораций начала меня утомлять.

На этот раз мы оказались в огромной пещере с колоннами из сталактитов и сталагмитов и посверкивающими то там, то здесь друзами аметиста. Пол был посыпан белым морским песком, а в стены вделаны изящные металлические факелы.

— Приехали, — буркнул Проводник. — До сих пор не понимаю, почему я это сделал.

— Просто мы невероятно обаятельны, — широко улыбнулся я.

— Превинс, это ты? — пророкотало из глубины пещеры.

Франт тут же согнулся в земном поклоне.

— Да, мой господин, но я нижайше прошу меня простить, дело в том, что… я не один.

— Что?! — Голос рявкнул так, что мне взметнуло волосы поднявшимся ветром, а с Проводника, у которого, как оказалось, имя имеется, сдуло берет.

Затем послышались гулкие тяжелые шаги, и из темноты на свет показался великий и ужасный правитель загробного мира, Клагул собственной персоной.

Откровенно говоря, я был близок к тому, чтобы, как Полли, широко распахнуть рот. Я абсолютно не задумывался о том, как выглядит Клагул. Но к такому зрелищу точно оказался не готов.

Тело… я бы назвал драконьим. Драконы давно вымерли, и все, что от них осталось, — это картинки в древних книгах, но, если судить по этим картинкам и моим смутным представлениям, чешуйчатое брюхо и длинный шипастый хвост могли вполне принадлежать дракону. Как и массивные когтистые лапы. Однако вот то, что находилось выше плеч, уже ничем дракона не напоминало. Хотя бы потому, что шеи было три. Первая, покрытая белоснежной шерстью, завершалась головой единорога, чей рог сверкал всеми оттенками радуги. Вторую, ту, что посередине, покрывали жесткие и блестящие коричневые перья, и с нее на нас строго взирал желтым глазом грифон. Ну а третья лоснилась черным, и на ней покоилась огромная бычья голова, яростно выдувающая пар из ноздрей.

— Что еще за червяки?! — рявкнула последняя, вперившись в нас налитыми кровью глазами.

— Это, — голос Проводника дрожал, как осиновый лист на ветру, — эльфийский принц Риктимиан и…

— Да какое мне до этого дело, будь он хоть трижды принц, — фыркнул единорог. — Он мертв, значит, пришел просить, чтобы его оживили, а я этого делать не буду, дальше рыдания, сопли, мольбы… скучно.

— Давайте его сожрем, чтобы не выделывался, — дружелюбно предложил бык и добавил мечтательно: — Королевские души такие приятные на вкус. Есть в них что-то такое… благородное…

— Помолчите, рогатые, — рявкнул грифон. — А ты, — желтый взгляд устремился на Проводника, — кыш отсюда, будешь нужен, позову.

— Сей момент, господин. — Превинс хотел снять берет, чтобы поклониться, но, не обнаружив его на голове, нелепо похлопал себя по макушке, нервно топнул ногой и растворился в воздухе.

Шесть разноцветных глаз уставились на меня.

— Так это про тебя мне Лита и Дейм все уши прожужжали. Еле вытолкал их сегодня. Столько кутерьмы из-за какого-то маленького эльфа. А ты быстро меня нашел. На удивление.

— У меня хорошая мотивация, — пробормотал я.

— А демоница что тут делает? Детки сказали, что за тобой отправились два мага. Правда, они, кажется, застряли в Междумирье.

— Я проскочила в портал без разрешения. — Полли потупилась и на всякий случай спряталась за мою спину.

— Ну и дура, — заключил единорог. — Тебя ж спасли, зачем сюда надо было соваться?

— Не будем ходить вокруг да около, — вздохнул Клагул-грифон. — Повторю тебе то же, что сказал этим навязчивым божкам. Я не могу вернуть тебя в мир живых. И девчонку уже тоже не могу, коль скоро она здесь. Разве что парочку других спасателей. И то, если им в Междумирье еще не вынесли приговор. Пусть тебя утешит то, что раз демоница здесь — справедливость наполовину восторжествовала. Она мертва. Хоть и жива.

Головы озадаченно переглянулись. Даже им это заявление показалось несколько парадоксальным.

— Но ты же правитель загробного мира, — все-таки попытался достучаться я. — Неужели отсюда нет выхода?!

Клагул плюхнулся на хвост и усмехнулся всеми тремя физиономиями.

— Ну почему же, выход есть, — пророкотал бык.

— Только я понятия не имею, где он, — расхохотался единорог.

Что?!

— Меньше знаешь — крепче спишь, — философски отозвался грифон на мой невысказанный вопрос. — Мне этот выход без надобности. Душам, коли они мертвы, тоже. Превинсу выход не нужен, он часть загробного мира. Все.

— Неужели я первый, кто попал сюда по ошибке? — удивился я.

— Ну… — протянул грифон, и головы снова переглянулись. — Есть тут, конечно, один лабиринт, который вроде бы ведет в Междумирье. Мы туда отправляли парочку заблудших по случайному совпадению душ.

— Но потом все равно пришлось их съесть, — зевнул бык. — Они там с ума посходили.

— Как нам попасть в этот лабиринт? — Перспективы сойти с ума и закончить свое в том числе и посмертное существование в глотке одной из трех голов не радовали, но это лучше, чем ничего.

По радужному рогу единорожьей головы пробежали сверкающие искры, и в стене нарисовался проход, затянутый переливающейся пленкой. Я направился было к нему, но замер и обернулся.

— Когда мы окажемся в Междумирье, как нам найти Хелл и Лесса и выбраться в мир живых?

— Да этот малыш — оптимист, — хмыкнул бык.

— Позовете Литу с Деймом, — равнодушно отозвался грифон. — По идее там они вас услышат. И помогут. Если еще не передумали, конечно.

Мы бродили по лабиринту уже несколько весок. А может, суток. А может, месяцев, кто знает. Понятия не имею, из-за чего тут было сходить с ума. Лабиринт как лабиринт: одинаковые каменные стены, бесконечные коридоры и повороты. Разве что от тоски, безысходности и одиночества.

Но у меня была Полли. Девчонка держалась стойко. То и дело беззаботно болтала что-то о своей жизни в Академии, о Хелл, Лессе, Ли, декане Феле и куче других людей, до которых мне не было абсолютно никакого дела. Одно очевидно, в загробной жизни имелся свой плюс — нас не мучили ни жажда, ни голод, ни усталость.

В какой-то момент мы додумались помечать пройденный путь — Полли упражнялась в рисовании, выжигая на стенах каких-то монстров и утверждая, что это я, а это Хелл, а это ее брат. По мне, так все вышеназванные ничем друг от друга не отличались, кроме того очевидного факта, что у Хелл была… некоторая выдающаяся особенность. Однако этих рисунков мы, к счастью или сожалению, больше и не встречали. То ли мы действительно не ходили кругами по одним и тем же коридорам, то ли стены самовосстанавливались, не позволяя нам жульничать.