Рингил окинул взглядом пустую каюту.

– Я мог и не ездить к тебе на шлюпке, да?

– На самом деле, не мог. Разговаривать с тобой на таком расстоянии достаточно легко. Но чтобы применить угрозы и принуждение, как поступил ты, была необходима физическая конфронтация.

– А без нее ты бы не заговорил.

– Боюсь, что нет. – Гилу показалось, что голос Кормчего – или освобожденного от должности Стратега, или как его теперь следовало называть, – каким-то образом приобрел более богатые, более мелодичные интонации. – В каком-то смысле я даже не мог знать ответов на вопросы, которые ты задавал, не говоря уже о том, чтобы выдать их тебе добровольно. Теперь я это вижу. Колдовство, которое ты извлек из ран между мирами, в какой-то степени освободило меня. Я понимаю, кем я был, по сравнению с тем, кто я сейчас, – кем был Ингарнанашарал до меня. Я восстановился, очнулся от добровольного изгнания и потери сознания. Если бы я был хоть немного похож на человека, я бы поблагодарил тебя за то, что ты разорвал эти узы.

– Пропустим это. Просто скажи мне – к чему такая секретность?

– Трудно объяснить на уровне, который ты бы понял. Ты не разбираешься в математике и потому лишен дальновидности. Мудрецы в далеком прошлом этого мира обнаружили, что любые наблюдения неизбежно зависят от наблюдателя. Что наблюдение само по себе меняет все, за чем наблюдают. Но с тех пор это знание было утрачено.

– Или улучшено. Если устроиться достаточно далеко с достаточно хорошей подзорной трубой, никто тебя даже не заметит.

Долгая пауза.

– Да, конечно. Скажем так, если кир-Арчет Индаманинармал узнает о моем намерении, если она поймет, какое будущее ей уготовано, – это более-менее гарантирует провал всей затеи.

– Хочешь сказать, она все испортит?

– Или просто откажется. Оценка, которую ты дал ранее, в присутствии твоего любовника из Трона Вековечного, была, невзирая на деликатность и дипломатичность, удивительно верной.

Рингил вспомнил.

Он наклонился к Анашаралу, но сказанные им слова предназначались исключительно для ушей Нойала Ракана.

«Знаешь, Кормчий, не хочу похерить парад, который ты здесь устроил, но мне кажется, в этой мозаике ты пару главных частей потерял. Видишь ли, я знаю Арчет Индаманинармал, я сражался рядом с нею во время войны. Всю прошлую зиму я помогал ей сколачивать эту экспедицию в нечто работоспособное, и я отправился с нею в путь, чтобы удержать все от распада. Ей и без того нелегко было командовать экспедицией из трех кораблей и пары сотен человек – и, судя по тому, что юный Ракан рассказал мне о положении вещей, которое сложилось, пока я копал могилы, похоже, что все пошло кувырком еще до того, как появились каперы. Я почему-то не представляю себе, чтобы эта женщина управляла империей. Я не вижу, чтобы она этого хотела. Я не вижу, чтобы она приняла это от тебя или кого-то еще. На самом деле, я не могу придумать никого менее подходящего для этой работы – за исключением меня самого».

Он без особого изящества вбивал эти мысли в голову Ракану, потому что знал: если у него есть хоть какая-то надежда на спасение, на избавление Арчет и остальных от цепей, в которые их могли заковать в Трелейне, ему понадобится капитан Трона Вековечного рядом, действующий с безоговорочной преданностью.

Он думал, что убедил Ракана, однако не был в этом уверен. Надо будет позже вернуться, отыскать какой-нибудь предлог и устроить то обещанное совещание с глазу на глаз. Укрепить преданность юноши единственным доступным способом – лучшим, какой он знал.

– Мы направляемся в Трелейн, – проговорил Рингил, глядя в пустоту.

– Да, знаю.

– Я планирую вернуть Арчет и остальных. Мне не помешает помощь.

– Со всем, что ты узнал за время своего отсутствия? – Пусть Кормчий и говорил более мелодичным тоном, но прежнего вкуса к иронии не утратил. – Разве ты не можешь просто снести городские стены, наслать бурю и чуму на всех, кто внутри, вытащить души врагов из их тел и пытать их, пока не подчинятся?

– Нет, – ровным голосом ответил Рингил. – Я пока не знаю, как это сделать. Вот почему я прошу о помощи. Я бы сказал, что наши интересы совпадают. Если ты хочешь, чтобы Арчет взошла на Блистающий трон, нам нужно сначала доставить ее домой.

– Да, верно. Дашь ли ты слово не делиться с ней моими намерениями?

Рингил пожал плечами.

– Если хочешь. Но Ракан знает. Может быть, еще кто-то подслушал.

– С этим… ничего не поделаешь. Но ты-то дашь мне слово?

Рингил поднял правую руку, гадая, видит ли ее Кормчий.

– Даю слово, – невозмутимо произнес он, – что ничего не скажу Арчет Индаманинармал о твоем намерении посадить ее на Блистающий трон.

Он в значительной степени говорил правду. Арчет была его давней подругой по оружию, однажды спасла ему жизнь после войны, и еще в Ихельтете прошлым летом он пообещал ей быть стражем порядка во время экспедиции. Он был обязан вызволить ее из когтей Лиги. Но обсуждать с ней ее долгосрочное будущее – отнюдь нет.

Кроме того…

Он знал, что такое лидерство. Видел его в действии: сперва среди знакомых по бандам портовых трущоб в юности, потом – во время войны, как будто повстречался с его более взрослой, возмужавшей, набравшейся сил версией. По ходу дела ему и самому приходилось брать на себя руководство людьми, когда не оставалось другого выбора, и он старался изо всех сил, как того требовала вера остальных в его авторитет – оказалось, что разницы практически нет, – а потом бросил это дрянное дело, как бросают вонючий труп.

Время от времени, уже после войны, от него требовали снова взять на себя это бремя. Рингил знал его досконально, знал его тяжесть и вес, знал, чего оно стоило.

И он знал Арчет.

Он не видел у нее особого аппетита к этой вони.

– Я считаю тебя искренним, – чопорно сказал Анашарал. – И помогу тебе.

– Хорошо.

«Для нас обоих, – не стал добавлять Рингил. – Потому что только это удерживает меня от того, чтобы просто так выкинуть тебя за борт и посмотреть, как ты тонешь, – ведь ты рассказал мне все, что я хотел узнать».

Он доверял Анашаралу лишь до тех пор, пока мог поднять его железную громаду без посторонней помощи, и даже сейчас, если бы жизнь Арчет не висела на волоске, он не видел бы причин пересматривать свою оценку. Это был хрупкий союз, и не тот, который мог бы ему понравиться.

«Хреновы железные демоны, ну кому они нужны?»

«Прямо сейчас, Гил, тебе».

Мысль поразила его, явившись из ниоткуда: последний мимолетный зуд, последняя судорога в трупе его замученного любопытства.

– И последнее, – сказал он, – а потом нам лучше заняться кое-какими планами. Ты сказал, что, когда сделаешь Арчет императрицей, Кормчие встрепенутся и придут к ней, или что-то в этом роде.