Следуя величественной походкой к низкому столику, Ольга наслаждалась произведённым эффектом. Пусть думают, какую часть их разговора ей удалось услышать.

Баронет дождался, когда виконтесса поставила поднос на столик и поцеловал ей руку:

— Рад видеть вас, леди Хардинг.

— А я шла в кабинет за книгой. Вижу, несут чай, — отодвинула Ольга в сторону изящный бронзовый чернильный прибор и бумаги. Принялась выставлять угощение. Аромат вишнёвого варенья приятно щекотал ноздри.

Она украдкой следила за Чёрным грифом, в то время как он не спускал глаз с её обручальных колец. На его лице землистого цвета явственно проступили красные пятна. Он положил сверху своих бумаг договор о раздельном проживании.

Разлив чай в чашки и поставив одну перед гостем, Ольга кивнула на документ:

— Вижу, вам рассказали о договоре.

— Рассказала, — и не подумала смутиться Венона, суетливо хватая чайную пару. — Сэр Барт желает тебе добра.

— И что вы думаете обо всём этом? — спросила Ольга мужчину.

Он долгим изучающим взором посмотрел на маркизу, будто оценивая её возможности.

— Мне нужно поговорить с вашей дочерью. Наедине, — сказал он, теперь уже присматриваясь к виконтессе.

— Только в моём присутствии, — не моргнула глазом «мама».

Спарроу поморщился и нехотя произнёс:

— Можете остаться здесь. С леди Хардинг я поговорю в кабинете, — он забрал со стола бумаги. — Наедине, — повторил жёстко, не терпящим возражений тоном. Прихватив чернильный прибор, слегка склонил голову, предлагая Ольге пройти вперёд.

Похоже, баронет не собирался тратить время впустую. Подойдя к письменному столу и отложив в сторону договор о раздельном проживании, он положил перед Ольгой свои бумаги:

— Вы должны подписать их. Сядьте, — выдвинул стул.

— Должна? — подняла на него глаза «виконтесса». — Что это? — взяла верхний лист, заполненный каллиграфическим почерком.

— Ваши показания. Вы подтвердите, что изменяли лорду Хардингу со мной, — взявшись одной рукой за спинку её стула и упершись второй о край стола, он наклонился к её уху: — Отныне я ваш любовник, миледи.

— Я должна оговорить себя? — повернула Ольга голову и встретилась с тяжёлым взглядом глубоко посаженных карих глаз. В них читалось превосходство и решимость. Манипулировать таким… знающим человеком, как окрестила его маркиза, никогда не получится.

— Вас разведут с лордом Хардингом через три месяца. В моих силах сократить срок до месяца. Подумайте, миледи — не два года, не три месяца, а всего лишь месяц! — и вы будете свободны.

— И мы сразу же отбудем в Китай, — продолжила она, чувствуя приближение опасности. Как ни крути, а единственным поводом для развода оставалась измена.

— Да, — утвердительно кивнул Барт. — Разрешение на разъезд есть. Лорду Хардингу останется подать на меня иск в суд, стребовать с меня денежную компенсацию за… нанесённое оскорбление и все получат желаемое.

Все? Кто — все? Стэнли получит свободу, баронет получит Шэйлу, которая давно обрела свободу, а она… Что получит она, Ольга? Очередной ад? Чёрный гриф будет наслаждаться жизнью, а она будет страдать. Он будет любить, а она — терпеть. Он готов ради Шэйлы пойти на всё, а Ольге ничего от него не нужно. Страшная догадка поразила в самое сердце: не его ли признание в любовной связи с Шэйлой имела в виду маркиза, когда плакала и говорила, что баронет поехал в Малгри-Хаус и признался Стэнли в том, чего не было? И ведь молчит о том, что подлый наговор им уже совершён! Ольга побледнела от волнения.

— А второй документ? — просевшим голосом спросила она, с трудом удерживаясь от слёз. Сняв верхний лист, впилась взглядом в нижний.

— Вы подпишете брачный контракт, — голос Барта остался напряжённым. — Он без даты. Следующий день после вашего развода станет днём нашего венчания.

Круто! Ольге не хватало воздуха. Строчки не просто прыгали перед глазами. Они ещё и расплывались! Одно дело находиться два года в ссылке и вести тихую и скромную жизнь затворницы, другое — прослыть прелюбодейкой, любовницей… баронета. Этого ничтожества! Этого…

— Я еду в Сафрон-Уолден, — отодвинула она бумаги и встала, не считая нужным объяснять причину отказа.

— Не едете, — мужчина, перекрыв ей выход, надавил на её плечо, насильно возвращая на сиденье стула.

— У меня нет выбора? — спросила «виконтесса» дрогнувшим голосом, морщась от неприятного ощущения касания к её плечу. — Вы думаете, что смеете указывать мне, как жить? Это моя́ жизнь, а не ваша. Я́ живу, а не вы. Буду я дышать или задыхаться — зависит только от меня!

Чёрный гриф приблизил к Ольге побагровевшее лицо:

— Я вчера побывал в поместье Малгри-Хаус. Ваш муж уже всё знает… о нас.

— Нет никакого «нас», — усмехнулась она. — Я буду всё отрицать. Я на вас подам иск в суд за клевету и распространение ложной информации.

— Вы ведь не хотите, чтобы я его убил?

— Кого? — невольно вздрогнула она.

— Лорда Малгри.

— При чём здесь лорд Малгри? — на какой-то миг ей показалось, что она ослышалась.

— Вы любовники, — в глазах баронета мелькнула досада. — Я видел, как вы вместе ушли от церкви, и проследил за вами.

— Вы видели… — глаза Ольги блуждали по столу: по бумагам, чернильному прибору, книгам, чугунной статуэтке коня. — Это вы написали те письма, — показалось, что животное качнулось, махнуло хвостом и осуждающе повернуло голову в её сторону.

— Нет. Но я намерен убить графа на дуэли. Подпишите документы, и я не стану вызывать его на поединок, — он подвинул бумаги под руку Ольги.

Она решительно отодвинула их, вспоминая, что ещё знает о дуэлях? Этих пережитках прошлой эпохи. Этого неизбежного зла, которое приходилось терпеть до тех пор, пока не появился закон, воздающий по заслугам за поруганную честь. А до тех пор на дуэлях погибал цвет знати. Косой взгляд, случайно оброненное слово, нечаянный жест могли стоить его владельцу жизни.

— Баронет не смеет сделать вызов потомственному графу, как и наоборот, — серьёзно сказала она.

— Уже завтра мне будет пожалован наследственный титул барона, — напомнил Барт.

— Граф не примет вызов даже от барона. Вы должны находиться с ним на одной социальной лестнице. Для соблюдения всех формальностей существуют секунданты. Они не допустят нарушения правил дуэльного кодекса.

— Поединок будет проходить без секундантов, — ухмыльнулся Чёрный гриф и пригладил редкие влажные волосы. — И граф его непременно примет. Я позабочусь, чтобы ваш искуситель умер быстро. Не сомневайтесь: с расстояния в сорок шагов я из десяти выстрелов десять раз попадаю в игральную карту, закреплённую в центре мишени.

Ольга не сомневалась. Барт Спарроу был потомственным военным, и стрельба из пистолета для него не была невинным развлечением. Он был уверен в своём успехе.