— Вы погубили нас окончательно, — будто не слышала его маркиза, сдавленно выталкивая слова из себя. — Бедная моя девочка.

Ольга стояла, сжимая дверную ручку, не в силах уйти. Разговор касался и её. Понять бы, о чём говорят эти двое? Зачем баронет ездил в Малгри-Хаус и в чём он признался?

— Если бы я мог, я бы вызвал лорда Хардинга на дуэль.

Его слова прокатились раскатом грома в сознании «виконтессы».

— Какое вы имеете на это право? — повысила голос Венона. — Шэйла для вас посторонняя женщина. Пора забыть свою былую привязанность.

— Шесть лет надежды не так просто вычеркнуть из жизни, леди Стакей.

— И вы, сэр Барт, решили пойти другим путём, — укоризненный голос женщины обессилено замер. — Вы очернили мою дочь. Мою чистую, невинную девочку… Я очень разочарована в вас. Подите прочь.

Ольга услышала, как всхлипнула «мама». Зашелестели юбки. Прозвучал повторный отрывистый скрип стула.

— Миледи, я уйду. Но сначала вы выслушаете меня. Насколько я успел узнать леди Хардинг, она весьма благоразумна и практична. Как только она поймёт все выгоды нового положения, она изменит своё мнение.

Маркиза вздохнула, но голос по-прежнему звучал напряжённо:

— Она очень изменилась в последнее время. Иногда я её не узнаю. Если бы вы слышали, что она вчера говорила, вы бы…

Ольга не сумела расслышать, что промычал ей в ответ Чёрный гриф. Голос Веноны приобрёл задумчивые нотки:

— Мы так сблизились в последнее время. Впервые за много лет я почувствовала себя нужной ей. Моя девочка, наконец-то, оттаяла. Она словно ожила, расцвела. Если бы не эти письма… — раздалось характерное сморкание в платочек. — Вы мужчина, вы меня не поймёте.

— Отчего же не пойму? Я тоже заметил, что ваша дочь стала другой. Раз вы поладили, то именно вы убедите отнестись её ко всему правильно, как нужно на́м.

Ольга встрепенулась: «нам»? Что они задумали?

— Миледи, подумайте, какие возможности откроются лично перед вами в Китае. Я обещал содействие в устройстве вашей личной жизни, а своё слово я держу, вы знаете, — увещевал баронет Венону.

Маркиза замолчала, а «виконтесса» до звона в ушах вслушивалась в тишину за дверью, думая, что же такое непоправимое сделал Барт? Не пора ли ей войти и спросить напрямую? Она опустила глаза на зажатую в руке дверную ручку. Костяшки пальцев побелели от напряжения.

Раздалось негромкое покашливание мужчины.

— Это вас вдохновит и придаст сил, — спокойно и жёстко сказал он.

Ольга не выдержала и осторожно потянула ручку на себя, приоткрывая дверь шире и заглядывая в образовавшуюся щель.

Баронет, отодвинув какие-то бумаги в сторону, заполнял чек.

Ольга наблюдала за «мамой», как та зорко следит за выводимой мужчиной цифрой.

— Сожалею, сэр Барт, но Шэйла ничего не желает слышать ни о вас, ни о ком бы то ни было ещё. Я говорила вам вчера.

Быстро глянув на женщину, Чёрный гриф приписал к написанной цифре ноль:

— Вы мать и должны повлиять на дочь, — быстро написал сумму прописью и поставил размашистую подпись. — Вы не позволите ей сделать непоправимую ошибку — подвинул чек Веноне.

— Я не стану этого делать, — отодвинула бумажку маркиза, а «виконтесса» вскинула бровь: она торгуется или приняла сторону дочери?

Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Она ничего не рассказывала вам о нём?

— О, нет! В этом будьте уверены.

— Вы не заметили, она не встречается с ним тайно?

— Она днём почти не выходит на улицу, а ночью — из своей комнаты.

— Быть может, ей передают письма?

— Нет, ничего подобного не замечено. Мне докладывают о каждом её шаге.

У Ольги самопроизвольно приоткрылся рот. За ней следят? И кого они называют «он»? Что за мышиная возня началась за её спиной?

— Я оставлю бумаги и вернусь после ленча, — заверил Барт. — Очень надеюсь, что к тому времени они будут подписаны. У нас мало времени, миледи. Очень мало.

С тяжёлым вздохом леди Стакей посмотрела на чек:

— Я не обещаю.

«Виконтесса» вытянула шею, тревожно следя за тем, как рука «мамы» тянется к ценной бумаге.

— Не обещайте, а просто сделайте, — вкрадчиво промолвил баронет. — Вы же не хотите, чтобы ваша дочь узнала, где я видел ту книгу?

Женщина отдёрнула руку и неестественно выпрямилась:

— Книгу? Какую книгу?

— Розовый томик стихов, — хмыкнул гость презрительно. — Миледи, передо мной можете не разыгрывать одну из своих занимательных пьес в лицах. Я вижу вас насквозь.

Маркиза поглаживала пальцами бутылочку с нюхательной солью, но дальше этого не пошла.

— Замолчите, вы ничего не знаете, — заявила она. — Книга странным образом исчезла вот отсюда, — окинула она взором салон. — Шэйла забыла её забрать в свой предыдущий приезд. Она вообще забыла, когда последний раз держала её в руках. После падения со стремянки моя бедная девочка многого не помнит.

— И вы предпочли промолчать, — ухмыльнулся Спарроу.

— А как я смогу объяснить, куда пропала книга? Быть может, это вы её взяли. Кроме вас меня никто не навещает. И подложные безымянные письма тоже ваших рук дело! У вас ведь есть мотив, как сказала бы Шэйла.

Чёрный гриф откинулся на спинку скрипучего стула, а Ольга поморщилась — противный звук раздражал, как и сидящий на стуле мужчина.

— У вас неблагонадёжная прислуга, миледи, — мрачно парировал он.

— Думаете, кто-то подкупил… кого же?

— Подозреваю, что вы знаете гораздо больше, чем рассказали мне.

— Вы о чём?

— Вы ведь знаете, кто подкинул письма. Иначе прямо указали бы на меня.

Похоже, маркиза растерялась:

— Я была уверена, что знаю, но Шэйла… она зародила в моей душе сомнение. Не знаю, как у неё получается думать так глубоко и быть настолько убедительной… Раньше я за ней подобного не замечала.

Ольга услышала шаги за спиной и отшатнулась от двери. Дворецкий нёс поднос с чаем.

— Позвольте мне попотчевать гостя, — перехватила она из его рук угощение и прошла в распахнутую им дверь.

Её появления не ждали.

Венона вздрогнула и смахнула со стола чек, торопливо заталкивая его за манжету и взбивая на ней упругие кружева.

Барт вскочил и пригладил длинную прядь волос на проплешине.

— У нас гость с ранним визитом, — приветливо улыбнулась «мама» и озадаченно уставилась на поднос в руках дочери.