Мистер Кику с трудом изобразил на лице улыбку:

– Господин Макклюре, я никогда не подаю заявление об отставке дважды на дню. – И добавил: – Нет, я подожду последствий этой полицейской акции. Вот тогда, если оба мы останемся живы, окажется, что я ошибался в серьезном вопросе. И моя отставка станет неизбежной. И позвольте мне добавить, сэр: я надеюсь, что вы правы. Тихая старость устраивает меня значительно больше, чем посмертное подтверждение моей правоты.

Макклюре пошевелил губами, однако ничего не сказал.

– Пока я нахожусь в своем официальном качестве, – спокойно продолжил мистер Кику, – могу я сделать моему министру одно предложение?

– Что? Конечно. Это ваша прямая обязанность. Так что там?

– Я бы хотел предложить, чтобы эта атака началась прямо в ближайшие минуты. Может получиться, что, поспешив, мы достигнем того, чего не сможем достигнуть, если будем тянуть время. Отдел астронавигации может выдать нам параметры орбиты корабля противника. – Кику нагнулся к коммутатору.

Не успел он до него дотронуться, как тот ожил сам:

– Шеф? Это Мэрфи. Я сделал все, что мог, но она…

– Скажи ей, что я не могу.

– Сэр?

– Хм. Ну как-нибудь сгладь это. Ты же знаешь как. А теперь заткнись и больше мне не звони.

– Есть, сэр.

Мистер Кику связался с отделом астронавигации:

– Пожалуйста, главного баллистика… да, немедленно. Привет, Картье. Обезопась линию со своего конца, с этого конца уже сделано. И не забудь заглушить. Так вот, мне нужны параметры орбиты…

Макклюре протянул руку и отключил связь.

– Ладно, – яростно проговорил он, – будем считать, что вы меня переиграли, хотя это и блеф.

– Сэр, я не блефовал.

– Ладно-ладно, я согласен, что вы такой мудрый и осторожный. Я тоже не могу рисковать пятью миллиардами жизней. Что мне теперь, на брюхе перед вами поползать?

– Нет, сэр. Но я почувствовал большое облегчение. Спасибо.

– У вас облегчение. А обо мне вы подумали? А теперь расскажите мне, каким образом вы сами намерены разыграть эту партию? Я ведь пока в полном неведении.

– Хорошо, господин министр. Первым делом я послал за этим мальчишкой, Стюартом.

– За Стюартом? Зачем?

– Чтобы убедить его лететь с ними. Я хочу иметь его согласие.

По лицу министра было видно, что он не верит своим ушам.

– Я вас правильно понимаю, мистер Кику, вы отклонили ультиматум только затем, чтобы потом полностью капитулировать?

– Я бы так это не назвал.

– Мне плевать, как вы это назовете на своем дипломатическом жаргоне. Мы не отдадим мальчишку. Я не хотел рисковать вслепую, но тут – совершенно другое дело. Я не отдам им ни одного человека, как бы они ни нажимали. И Совет со мной согласится, уж будьте уверены. Есть такая штука, называется гордость. И позвольте добавить, что я крайне изумлен. И возмущен.

– Вы разрешите мне продолжить, сэр?

– Да чего уж… Давайте выкладывайте.

– Мне и на секунду не приходило в голову передать им мальчика. В дипломатической науке давным-давно отказались от умиротворения из-за полной его бессмысленности. Если бы я хоть раз подумал о принесении этого мальчика в жертву, я бы первым аплодировал вашему возмущению. Вы меня просто не поняли.

– Но вы же сами сказали…

– Пожалуйста, сэр. Я знаю, что я сказал. Я послал за мальчиком, чтобы узнать, чего хочет он сам. Насколько мне известно, вполне возможно, что он захочет, более того, очень захочет.

– Мы не можем этого позволить. – Макклюре покачал головой. – Даже если парень настолько сдурел, что сам этого хочет. Девятьсот световых лет от ближайшего человеческого существа! Да я охотней дал бы ему яду.

– Все совсем не так, сэр. Если я получу его согласие, я буду молчать об этом во время переговоров, держа этот туз в рукаве. А нам есть о чем вести переговоры.

– Например?

– Их наука. Их промышленность. Новая область пространства. Возникающие возможности просто трудно переоценить.

Макклюре беспокойно поерзал на стуле:

– А все-таки я не уверен: может быть, самое лучшее – ударить по ним. Если мы настоящие люди, мы должны рисковать. Любезничать с подонками, которые имеют наглость нам угрожать… Мне это не нравится.

– Господин министр, если мои планы не сработают… или не встретят вашего одобрения, тогда я встану рядом с вами – и мы вместе бросим вызов небу. Мы будем торговаться… но торговаться как настоящие люди.

– Ну что ж… Расскажите мне все остальное.

Назавтра жена мистера Кику разрешила ему поспать подольше. Она поступала так время от времени, полагая, что какой бы там ни был кризис, а отдохнуть все равно надо. Добравшись до кабинета, мистер Кику обнаружил в своем кресле спящего Весли Роббинса. Специальный помощник министра по связям с общественностью не был дипломатом, не хотел быть дипломатом и с удовольствием демонстрировал это при каждом удобном случае.

– Доброе утро, Вэс, – не подавая признаков удивления, поздоровался мистер Кику.

– Какое там доброе? – Роббинс швырнул заместителю министра свежий номер «Кэпитэл таймс». – Видали?

– Нет. – Мистер Кику развернул газету.

– Двадцать три года в журналистике, и чтоб меня так обошли, да к тому же в собственном Министерстве.

Мистер Кику читал:

Кику бегло просмотрел полосу. Сильно искаженный вариант его ответа хрошии приписывался министру Макклюре; не было ни малейшего намека на возможность мирного разрешения конфликта. В комментирующей заметке цитировалась беседа с начальником Генерального штаба. Тот заверял Землю и все планеты Федерации, что нет оснований опасаться наглых инопланетян. Южноазиатский сенатор хотел знать, какие шаги предприняты для того, чтобы… Кику пробежал глазами все, но на девяносто процентов полоса состояла из бессмысленной чепухи, куда входили очередной залп красноречия лиги «Сохраним Землю для людей» и передовица «На распутье». Присутствовало в газете и интервью с миссис Мергитройд, однако мистер Кику так и не удосужился выяснить, на чьей стороне Пиджи-Виджи.

– Ну разве не бардак? – вопросил Роббинс. – Где вы прячете сигареты?

– Да, бумаги им, похоже, не жалко, – согласился мистер Кику. – В подлокотнике кресла для посетителей.