На столе тревожно замигала красная лампочка, и последние строчки он допевал уже в появившееся на экране лицо Гринберга:

– «…Фрэнки верна была Джонни, как звезды, что смотрят с небес!» Сергей, ты можешь петь тенором?

– А какая вам, собственно, разница, босс? Вы все равно не попадаете в тон.

– Ты мне просто завидуешь. Чего тебе, сынок? Помахал им ручкой?

– Мм… Босс, тут есть небольшая заминка. Со мной доктор Фтаемл. Примете нас?

– А в чем дело?

– Давайте переговорим с глазу на глаз. В одном из конференц-залов?

– Идите прямо в кабинет, – мрачно ответил мистер Кику, отключил связь, вынул из стола таблетку и сунул ее в рот.

Гринберг с горгоноидом появились через несколько секунд; Гринберг обессиленно плюхнулся в кресло, вытащил сигарету, покопался в карманах и снова ее спрятал. Мистер Кику официально поприветствовал Фтаемла, затем повернулся к Гринбергу:

– Итак?

– Ламмокс не улетел.

– Как это?

– Отказался. Остальные хрошии бегают, словно муравьи. Я оставил заграждения на месте, и часть космопорта вокруг их шлюпки по-прежнему заблокирована. С этим нужно что-то делать.

– Чего это ради? Ситуация, конечно, неожиданная, но мы не несем за нее никакой ответственности. А почему он отказался?

– Ну… – Гринберг беспомощно оглянулся на Фтаемла.

– Позвольте мне объяснить вам, сэр, – вежливо произнес рарджиллианец. – Эта хрошиа отказывается подняться на борт шлюпки без своего питомца.

– Питомца?

– Мальчишка, босс. Джон Томас Стюарт.

– Именно так, – подтвердил Фтаемл. – Хрошиа утверждает, что уже длительное время выращивает Джонов Томасов; она отказывается возвращаться домой, если не может забрать с собой ее Джона Томаса. Она категорически на этом настаивает.

– Понятно, – согласился мистер Кику. – Если перевести на нормальный язык, мальчик и хрошиа очень привязались друг к другу. Неудивительно, они ведь вместе росли. Но Ламмоксу все-таки придется смириться с разлукой, точно так же как пришлось смириться Джону Томасу Стюарту. Насколько я помню, он немного поскандалил, но мы велели ему заткнуться и отправили домой. То же самое должны сделать и хрошии, сказать, чтобы она заткнулась, посадить в шлюпку – силой, если придется, – и отвезти домой. Собственно, для этого они и явились сюда.

– Позвольте заметить, сэр, – ответил рарджиллианец, – что, переводя на «нормальный язык», вы упустили смысл происходящего. Я подробно обсудил с ней ситуацию на ее собственном языке.

– Как? Неужели она его так быстро выучила?

– Она знает его давным-давно. Хрошии, мистер заместитель министра, умеют говорить на своем языке чуть ли не сразу, как вылупятся из яйца. Могу предположить, что это владение родным языком почти на уровне инстинкта и является одной из причин, если не главной причиной, того, что они считают чужие языки сложными и не могут как следует освоить ни один из них. Эта хрошиа говорит на земном языке не лучше четырехлетнего ребенка, хотя, насколько я понял, она начала его осваивать десятки ваших лет тому назад. Но своим языком она пользуется с поразительной беглостью… с чем мне, к превеликому моему сожалению, пришлось познакомиться.

– Ну и что? Пусть говорит. Слова еще никому не вредили.

– Вот она и говорит. Например, она приказала командиру экспедиции сию же минуту доставить ей ее питомца. А если нет – она остается здесь, чтобы продолжить выращивание Джонов Томасов.

– А командир, – добавил Гринберг, – предъявил нам ультиматум: или мы сию же минуту предоставим им Джона Томаса Стюарта, или…

– Это самое «или» означает то, что я думаю? – медленно произнес мистер Кику.

– Все что угодно, – подтвердил Гринберг. – Теперь, когда я увидел их наземную технику, я уже не знаю, что они могут, а чего нет.

– Вы должны понять, сэр, – серьезно добавил Фтаемл, – что командир хрошии озабочен происходящим не меньше, чем вы. Но он просто обязан сделать попытку удовлетворить желание этой хрошиа. Она – плод «брака», задуманного более двух тысяч ваших лет тому назад, и так просто они от своего не откажутся. Он не может ни разрешить ей остаться, ни силой забрать ее. Он очень расстроен.

– А мы все не расстроены? – Мистер Кику проглотил еще две таблетки. – Доктор Фтаемл, у меня есть послание к вашим доверителям. Пожалуйста, передайте его абсолютно точно.

– Я передам, сэр.

– Пожалуйста, сообщите им, что их ультиматум с презрением отвергнут. Еще, пожалуйста…

– Сэр, я вас умоляю!

– Слушайте меня внимательно. Передайте им все, ничего не смягчая. Скажите, что мы всеми силами старались им помочь, добились успеха, а теперь они угрозами платят нам за нашу доброту. Скажите, что их поведение недостойно цивилизованного народа и что мы отзываем свое приглашение присоединиться к Сообществу цивилизаций. Скажите, что мы плюем в их лица… подберите какую-нибудь похожую и достаточно сильную идиому. Скажите им, что свободный человек лучше погибнет, но не поддастся угрозам.

Гринберг широко ухмыльнулся и захлопал в ладоши, этим древним жестом выражая свое одобрение. Доктор Фтаемл, похоже, побледнел от ужаса под своими хитиновыми оболочками.

– Сэр, – сказал он, – необходимость передать такое послание огорчает меня в высшей степени.

– Передайте все слово в слово. – Кику холодно усмехнулся. – Но прежде, чем это сделать, найдите случай переговорить с хрошиа Ламмокс. Вы сможете?

– Безусловно, сэр.

– Скажите ей, что в своем неразумном рвении командир экспедиции уже склонен убить Джона Томаса Стюарта. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы она поняла смысл предъявленного нам ультиматума.

Рарджиллианец сложил свой рот в широкую, почти человеческую улыбку:

– Простите меня, сэр, я недооценил вас. Оба сообщения будут доставлены в нужном порядке.

– Это все.

– Желаю вам наилучшего здоровья, сэр. – Рарджиллианец повернулся к Гринбергу и обнял его за плечи своей многосуставчатой рукой. – Брат мой Сергей, мы уже сумели выбраться из одного запутанного лабиринта. А теперь при помощи вашего духовного отца мы обязательно выберемся из другого. Да?

– Обязательно, док.

* * *

Когда Фтаемл вышел, Кику сказал, повернувшись к Гринбергу:

– Притащи сюда этого мальчишку Стюарта. Сейчас же, сам, лично. Мм… Привези и его мать тоже. Он ведь, кажется, еще несовершеннолетний?

– Да. В чем дело, босс? Вы что, собираетесь отдать мальчишку? После того, как вы им так замечательно врезали по зубам?

– Конечно собираюсь. Но только на своих условиях. Я ни в коем случае не позволю этим ходячим бильярдным столам думать, что они могут на нас давить. Мы используем ситуацию, чтобы добиться своих целей. А теперь – бегом!