– Мыло, – невнятно пробубнила Илэйн, – на вкус ужасная гадость!

Эгвейн содрогнулась и зачерпнула ложкой соус с противня под жарким.

– Найнив, если ты сейчас скажешь мне, что Амерлин велела нам остаться тут, то я просто-напросто взвою. Я уже и вправду готова удрать.

– Закончим мыть посуду и сразу отправляемся в путь, – известила подруг Найнив, – только забежим к себе в комнаты, пожитки заберем.

Она желала бы разделить с подругами вспыхнувшее у них в глазах нетерпение.

«Да ниспошлет Свет, чтобы мы не угодили в западню, из которой выбраться не сумеем. Да ниспошлет нам это Свет».

После того как Найнив и ее подруги ушли, бо́льшую часть дня Мэт провел у себя в комнате, лишь совершил одну короткую вылазку. Он строил планы. Он ел. Мэт слопал практически все, что принесли ему служанки, и попросил добавки. Подавальщицы были более чем счастливы угодить ему. Вскоре появилось все, что он захотел, – хлеб, сыр и фрукты, и Мэт попрятал в платяной шкаф сморщившиеся за зиму яблоки и груши, а также ломти сыра и караваи хлеба, предоставив служанкам убирать опустевшие подносы.

В середине дня Мэт не без труда перенес визит Айз Седай, которую, как ему удалось припомнить, вроде звали Анайей. Она возложила руки на голову Мэта, отчего у него по телу прошли волны озноба. Юноша решил, что дело тут в Единой Силе, а не просто в прикосновении Айз Седай. Несмотря на гладкую кожу щек и присущую Айз Седай невозмутимость, Анайя оказалась, в общем-то, обыкновенной женщиной.

– Выглядишь ты много лучше, – улыбаясь, сказала она юноше. Улыбка Анайи заставила Мэта вспомнить матушку. – Хотя, как я слышала, есть хочешь сильнее, чем я предполагала, но выглядишь лучше. Мне сообщили, что ты как будто намерен подчистую объесть кладовые. Уж поверь моим словам, мы позаботимся, чтобы кормили тебя как следует. Не волнуйся, до полного выздоровления мы ни единой трапезы тебе пропустить не дадим.

Мэт расплылся в ухмылке так, как улыбался матери, когда особенно старался внушить ей доверие:

– Не сомневаюсь. Я и вправду чувствую себя лучше. Думается, мне по силам чуток прогуляться после полудня по городу. Конечно, если вы не против. Может, заверну вечером в какую-нибудь гостиницу. Ничто так не поднимает настроение, как приятная беседа в общей зале поздним вечерком.

Мэту показалось, что у Айз Седай дрогнули губы в желании еще шире растянуть рот в улыбке.

– Мэт, останавливать тебя никто не станет. Но не пытайся покинуть город. Так ты только разозлишь стражников, и придется тебе возвращаться с эскортом несолоно хлебавши.

– Я и не собирался, Айз Седай. Престол Амерлин предупредила меня: если уйду, так умру от голода через несколько дней.

Анайя кивнула так, словно не верила ни единому его слову.

– Разумеется, – сказала она и отвернулась от Мэта. Взгляд ее упал на прислоненный в углу посох, который юноша прихватил с тренировочного двора. – От нас тебе незачем защищаться, Мэт. Тебе ничто не грозит, ты здесь в такой же безопасности, как в любом другом месте. И почти наверняка даже еще в большей безопасности.

– О-о, уж это мне известно, Айз Седай. Очень хорошо известно.

Анайя ушла. А Мэт хмуро уставился на дверь, теряясь в догадках, удалось ли ему хоть в чем-либо ее убедить.

День уже явно склонился к вечеру, когда Мэт покинул свою комнату, лелея надежду больше никогда туда не возвращаться. Небо окрашивалось пурпуром, и заходящее солнце расцвечивало на западе облака всеми оттенками красного. В этот раз Мэт накинул плащ и повесил на плечо большую кожаную суму, найденную во время одной из прежних вылазок. Суму он набил той провизией, которую, как белка, успел припасти: хлебом, сыром и фруктами. Глянув в зеркало, Мэт понял: скрыть то, что он хотел, не получится. Он сложил оставшуюся одежду на одеяло, взятое с кровати, потом свернул и связал одеяло, а получившуюся скатку перебросил через плечо. Боевой посох сойдет за дорожную палку. Мэт решил ничего своего в комнате не оставлять. Всякую мелочь он распихал по карманам куртки, а самое важное поместил в поясной кошель. В нем лежали грамота Престола Амерлин и письмо Илэйн. А еще – его стаканчики с игральными костями.

Пока Мэт пробирался по переходам Башни к выходу, ему на глаза попались несколько Айз Седай, некоторые из них заметили его, но разве что чуть бровью повели, и никто из них с ним не заговорил. Одной из тех Айз Седай была Анайя. Она лукаво улыбнулась ему и удрученно покачала головой. В ответ Мэт пожал плечами и адресовал ей самую виноватую ухмылку, какую только сумел изобразить, и Анайя молча прошла мимо, продолжая качать головой. Гвардейцы, стоящие в карауле возле ворот Башни, лишь проводили Мэта взглядами.

Но только в ту минуту, когда Мэт пересек широкую площадь и ступил на городские улицы, он наконец-то почувствовал прилив облегчения. И торжество.

«Если не можешь скрыть своих намерений, то поступай так, чтобы все посчитали тебя дураком. Тогда они встанут рядом и будут ждать, когда же ты грохнешься рожей в грязь. Те Айз Седай наверняка полагают, что обратно меня притащат стражники. Когда же я и утром не вернусь, вот тогда они начнут поиски. На первых порах искать станут не слишком-то ревностно, поскольку будут думать, будто я затаился где-то в городе. А к тому времени, когда они сообразят, что это не так, кролик уже удерет вниз по реке и окажется далеко-далеко от гончих».

И с сердцем, преисполненным такой легкости, какой он, как ему казалось, не чувствовал уж несколько лет, Мэт принялся тихонько напевать песенку «Мы снова за границей». Под ее мотивчик он и зашагал к гавани, откуда наверняка отплывают корабли вниз по Эринин, на которых можно добраться до самого Тира, не говоря уже о прочих поселениях выше его по течению. Но в планы Мэта, разумеется, вовсе не входило плыть так далеко, до Тира. Арингилл, тот городок, где он собирался сойти на берег, чтобы продолжить путь до Кэймлина, находился всего лишь в половине пути до устья реки.

«Я доставлю ваше проклятое письмо. Как она вообще посмела подумать, будто я скажу, что выполню поручение, а потом не сдержу слова? Да я доставлю эту треклятое послание даже ценой своей жизни».

Сумерки уже начали наползать на Тар Валон, но света еще вполне хватало, чтобы разукрасить волшебными бликами фантастического вида городские здания и причудливые силуэты башен, соединенных мостами на головокружительной высоте в сотню шагов. Улицы все еще были переполнены разгуливающими людьми, и одежды прохожих были столь разнообразны, что Мэту почудилось, будто в Тар Валоне собрались представители всех государств мира. На высоких фонарных столбах вдоль центральных проспектов начали загораться фонари – о надлежащем городском освещении заботились фонарщики, которые попарно, вооруженные лестницами, двигались от одного столба к другому. Но в той части Тар Валона, куда устремился Мэт, было сумрачно, единственным источником света служили лишь окна домов.