– Я знаю, что сама всё испортила. И мне невыносимо жить с тобой под одной крышей и наблюдать за твоим презрением. И Эмме будет лучше остаться пока в твоём доме. Мне сейчас негде жить, и понадобится время, чтобы найти приличное жильё. Но имей ввиду, когда я встану на ноги, моя дочь будет жить со мной.

– Ты здраво рассуждаешь. Только почему тебе негде жить? – он развернулся к ней и сложил руки перед грудью, сделав при этом излишне серьёзное лицо. – Ведь до того дня, когда ты пришла ко мне, было где.

– Ты сам не захотел слушать, когда я собиралась тебе об этом рассказать. Я знаю, о чём ты думаешь, но… между мной и Максимом всё кончено.

– Опять? – прищурившись спросил он. – Ты это говоришь, насколько я успел заметить, уже в третий раз. Ты просто ещё немного подумай. Глядишь, и снова найдёшь повод быть вместе с ним.

– Прошу тебя, хватит язвить. Сейчас не время…

– Я говорю так, как считаю нужным! – грубо ответил он.

Аэлита глубоко вздохнула и продолжила:

– Я и Максим никогда не будем вместе. Это дело решённое. Я буду искать жильё и работу. Подрабатывать переводчиком я продолжу, но на содержание квартиры и дочери мне понадобится больше денег. Я хочу попробовать устроиться экскурсоводом для иностранных туристов. Думаю, я справлюсь. Я благодарна тебе за помощь. Спасибо, что не выставил на улицу в трудный для меня период. Я прямо сейчас пойду собираться…

– Но ты же ещё не нашла себе жильё. Куда ты пойдёшь?

– Я решу эту проблему. Деньги, которые я получала за перевод книг, я почти не тратила. На первое время мне их хватит. Я что-нибудь придумаю.

– Даже не сомневаюсь. Твои решительные планы на будущее просто не оставляют других вариантов.

– Я много думала о своей жизни и…

Она встала с кресла и добавила:

– У меня к тебе только одна просьба. Не запрещай мне видеться с Эммой. Я постараюсь приезжать сюда каждый день. Ты отлично знаешь, что я ей очень нужна.

Павел в ответ на её слова опустил глаза вниз. Так и не дождавшись от него никаких слов, Аэлита развернулась, чтобы выйти из кабинета.

– Подожди, – сказал он, и Аэлита повернула голову и посмотрела на него.

– Что?

– Я хочу знать… Расскажи мне, что у вас с ним произошло?

Протяжно вздохнув, Аэлита вернулась в кресло:

– В тот день, когда я пришла к тебе, он открыл мне тайну, о которой молчал с самого начала нашего знакомства, – она посмотрела в пол и механическим голосом произнесла. – Максим женат и у него есть сын.

– Ну и дела… – усмехнулся Павел и прислонился к стене рядом с окошком. – Но он ведь может развестись. Что это меняет, если ты его любишь?

– Дело в том, что… его жена и сын психически нездоровые люди.

– Тоже не вижу в этом преград. Брак с недееспособным, если приложить усилие, расторгнуть возможно…

– Хватит уже! – крикнула она.

Его простой взгляд на вещи, которые были для неё серьёзнейшими, подействовал ей на нервы.

– Почему ты злишься, Аэлита? Неужели тебя напугали трудности, и ты решила его бросить?

– Да дело не в трудностях, а в его вранье! Когда я была в него влюблена, он не сказал мне о существовании своей семьи. Разве это справедливо? Да он бы с ней не развёлся! Он же последние силы отдаст ради ущербных! Он бы сделал меня своей любовницей, и я бы жила как какая-то… Мне омерзительна такая жизнь!

Собственная нервозность удивила её. Она пожалела о своей излишней прямолинейности, но признать была вынуждена: она действительно так думала.

– Как же жестоко, Аэлита… – протянул он. – Ну а как же любовь? Разве ты откажешься от этого чувства ради своих принципов и гордости?

Аэлита решила и дальше идти путём прямолинейности. На пару секунд закрыв глаза, она сказала:

– Я хотела подарить Максиму гораздо больше, чем хотел подарить мне он. Знаешь, у меня сильное сердце. Я могу любить страстно, полностью отдавая себя. И мне нужен такой же человек, а не тот, который способен подарить мне лишь часть себя. Не меня напугали трудности, а нашу с ним любовь. И она, увы, не выдержала…

– Аэлита, ты красиво говоришь, – перебил её он, пригладив ладонью шею, – но мне кажется, ты просто пудришь и мне и себе мозги.

– Это не так! – возмутила она. – Я…

– Ты пришла поговорить со мной начистоту, но по-прежнему сидишь передо мной и не можешь сознаться в очевидном даже себе, – Павел подошёл к ней и встал напротив кресла, в котором она сидела. – Уйти от Петрова мотивируя это тем, что у него есть душевнобольные жена и сын очень удобно…

– Дело не в этом, а в том, что…

– … в том, что он тебе соврал, да, я помню. Это тоже неплохой предлог, – он упёрся руками в подлокотники её кресла и, впившись в неё взглядом, стал говорить, с каждым словом громче и громче. – Но ведь правда в том, что узнав о существовании его семьи до тебя наконец дошло то, чего ты на самом деле хочешь! Эта новость настолько шокировала тебя, что ты поняла, что нет у тебя к нему никакой любви! Разве я не прав, Аэлита? Скажи мне, если я не прав?

Его агрессия вывела её из состояния контроля. Она нервно взялась за голову и её глаза забегали туда-сюда.

– Да, ты прав… – с трудов выдавила из себя она.

Он продолжил говорить более спокойным голосом:

– Я знаю, что не появись я и если бы он открыл тебе правду в самом начале, ты не задумываясь отправилась бы за ним. Ждала бы того момента, когда он разведётся и терпела бы все тяготы такой жизни, потому что у тебя действительно сильное сердце. И его бы хватило надолго. Вот только он не смог бы поддержать в тебе этот огонь, и ты бы в конце концов погасла.

Аэлита положила голову на стол и заплакала, взявшись за голову. Человек, которого она всю жизнь и в грош не ставила сейчас как будто говорил за неё. Он знал её лучше, чем она сама. Ей было больно от собственной глупости. Её прежняя жизнь растоптана ей же самой. В какой именно момент она так ошиблась?..

Она подняла голову со стола и увидела его сидящим рядом с ней на коленях. В его взгляде не было и намёка на радость от очередной победы над ней. Только яркие