Терпеть пришлось основательно: доктор вскрыл загноившуюся от «купания» в Дунае рану, почистил ее и наложил повязку с необыкновенно свирепой мазью. Процедура закончилась двумя инъекциями, снимающими воспаление. Прописав Агасферу постельный режим, доктор, наконец, удалился.

Едва в коридоре затихли его шаги, Агасфер встал, накинул халат и поспешил в спальню Архипова, боясь пропустить что-нибудь важное. Но там «напоролся» на неуемного доктора, посчитавшего долгом доложить хозяину дома о состоянии второго раненого.

Выслушав все, что обычно говорят медики непослушным больным, Агасфер поклялся, что только попрощается с присутствующими и не позже чем через десять минут окажется в своей кровати.

Стараясь быть кратким, он рассказал об основных моментах своего «европейского турне». Тем не менее вопросы возникали и требовали ответов. В конце концов, призвали Кузьму, притащившего в спальню полковника несколько подносов с холодной птицей, мясными рулетами и, конечно же, арманьяком.

Солнечный напиток сделал свое дело, и вскоре нервное напряжение у присутствующих спало.

– Ну-с, – Зволянский обвел глазами присутствующих, – кто желает высказаться?

– Если позволите, господа, я начну! – решительно встал Лавров. – Ситуация представляется мне сложной. Господин Берг грамотно провел серию встреч с фон Люциусом, «обменял» никчемного предателя на Гертруду и, вольно или невольно, посеял вражду или недоверие между германской и австрийской разведками. Уверен, что теперь австрияки, опознавшие под личиной лже-Полонского Агасфера, будут относиться к информации из Берлина с большой долей сомнения! Относительно обмена старых британских карт минных полей на новые – полагаю, этот «номер» уже не пройдет! Разве что Люциус, обозленный упреками относительно своей профессиональной «слепоты», будет по-прежнему считать, что австрийцы перестраховались, и что Полонский и есть Полонский… Когда и как он должен был передать вам старые карты, чтобы вы сделали на них новые отметки, Берг?

– Я назвал ему адрес портного Соломона Циммермана – он должен прислать ему «штуку английского сукна». Думаю, надо немедленно взять дом Циммермана под наблюдение.

– А что случилось с Брюхановским-Гертрудой?

– Мне удалось купить у него один экземпляр технической документации. Кстати, с использованием фальшивых фунтов стерлингов. Второй экземпляр он был намерен во что бы то ни стало продать австрийцам. Пришлось выманить его за город, уколоть снадобьем, спрятанным в протезе. А потом, дождавшись темноты, затащить тело под причал пристани. Я не слишком разбираюсь в артиллерии, но не мог допустить, чтобы австрийцы воспользовались нашими секретами! Готов нести за это ответственность!

– О какой ответственности вы говорите, Агасфер? – возмутился Зволянский. – Вы раздавили никчемного таракана!

– Я наводил справки, – кивнул Куропаткин. – Вы предотвратили большую беду, Берг!

– Но как вы попали в лапы к австрийцам?

– Когда я добрался из Прешпорока до Мюнхена и не обнаружил за собой слежки, то, видимо, потерял бдительность. В Берлине я совсем успокоился и, оказавшись в одном купе с пьяным курьером, перевозившим секретные документы, не удержался и залез к нему в портфель. Там был секретный приказ о награждении австрийской агентуры за успешную работу в России. Фамилии, клички, места службы… В общем, попался как мальчишка: в соседнем купе, как выяснилось, засели агенты-австрийцы и поймали меня буквально за руку. «Угостили» эфиром, сняли в Варшаве с поезда, затащили в какой-то подвал с гильотиной и устроили допрос.

– Но вы все-таки вырвались!

– Сам до сих пор не верю! Этот палач, капитан Гедеке, был настолько упоен своей победой и моим согласием работать на него, что оставил меня в гостинице без присмотра!

– Тогда не слишком переживайте насчет того, что не можете вспомнить текст секретного документа, который вам специально подсунули, – высказался Лавров. – Думаю, что там была сфабрикованная специально для вас «липа»!

– Послушайте, господа, а не австрияки ли устроили сегодняшнюю стрельбу возле моего дома? – зашевелился, постанывая, Архипов.

– Вряд ли! – усомнился Зволянский. – Это была тщательно спланированная операция, на подготовку которой у них не было времени.

– Вы забыли про господина Гримма и его подругу, господа! – устало покачал головой Агасфер. – Простите, я сейчас вернусь…

Он добрел до своей комнаты, нашел в кармане сюртука смятую коробку египетских папирос и потащился обратно. Бросил папиросы на стол и попросил Лаврова:

– Владимир Николаевич, покажите окурки, которые вы насобирали на месте стоянки кареты. Похожи? Так вот: эта коробка выпала из сумочки Серафимы Бергстрем, когда она ворвалась в мой номер, чтобы застрелить меня! И голос, господа! Вспомните голос: «Долой самодержавие! Смерть царским прихвостням!» Это был женский голос, господа…

– Что же вы раньше молчали, господа сыщики? – возмутился Зволянский. – Сейчас же направлю к Гримму и его шлюхе команду побойчее!

– Тише, господа! – зашипел Архипов, показывая на упавшего на его кровать Агасфера. – Доктор ведь предупредил, что вкатил ему изрядную порцию снотворного! Пусть поспит! Ему за последнее время здорово досталось!

– Если вы не возражаете, пусть поспит здесь, господин полковник! – предложил Лавров. – Кровать у вас достаточно обширная, а переносить его рискованно…

– Конечно, конечно!

Зволянский, позвонив, вернулся. «Совещание», по предложению Архипова, вполголоса продолжилось: ну не уносить же отсюда холодную дичь и арманьяк, господа!

Минут через сорок Кузьма приволок в спальню телефонный аппарат: спрашивали Зволянского. Послушав собеседника, тот в расстройстве «махнул» лишний бокал и доложил:

– Гримм пьяный как зюзя! По словам денщика, пьет второй день. Так что его участие в сегодняшней акции под вопросом. А вот мадам Бергстрем исчезла! В ее квартире – одни коробочки из-под драгоценностей и следы поспешных сборов. Гримма до утра я велел в «холодную» определить. По-моему, пора его арестовывать – и под суд. Мы много чего можем ему предъявить на сегодняшний день. А мадам будем искать!

– Господа, у меня есть предложение! Агасфер обозлил не только эту мадам, но и всю австрийскую разведку! Может, отправить его на пару недель куда-нибудь подальше? – предложил Лавров.

– А что? Разумно! Дадим «вечному страннику» что-то вроде короткого отпуска! – поддержал Куропаткин. – Кстати, господа, я вот думаю, не пора ли обратиться к наследнику с ходатайством о полном прощении господина Берга?

– Не уверен, что он одобрит эту идею, – покачал головой Архипов. – К тому же не будем забывать, господа, что у нашей организации, несмотря на ее молодость, уже немало завистников и врагов! Я, например, не сомневаюсь, что наследник будет лично утверждать каждого офицера Разведывательного отделения! И личность Агасфера может, как это ни печально, вызвать и вопросы, и противодействие.