Культ Сераписа при поддержке царской власти получил широкое распространение в землях, находившихся под влиянием Птолемеев. Вероятнее всего, появился он в традиционной столице Египта Мемфисе, где почитался священный бык Апис. После смерти Апис отождествлялся с Осирисом под именем Осераписа. Птолемей I способствовал популяризации ипостаси этого бога, известной как Сарапис, или Серапис, — вероятно, для того, чтобы с помощью общего культа некоторым образом сплотить свое обширное и многокультурное царство; так греческие поселенцы в Египте могли почитать местного бога, который не казался им полностью незнакомым или варварским. В облике бога (см. илл. 30) искусственно соединялись разнородные элементы, среди которых были черты Зевса, бога-врачевателя Асклепия и владыки подземного мира Аида. Серапис стал отвечать за прорицание, исцеление, плодородие и загробную жизнь. Перемещения птолемеевских солдат, чиновников и послов способствовали распространению культа сначала во владениях Лагидов и землях, где они имели политическое влияние, — на Эгейских островах и в Малой Азии, — а затем и по всему Средиземному морю. Амулеты, статуи и статуэтки, надписи и личные имена (Серапион, Серап, Серапаммон и так далее) говорят о популярности этого бога в поздней античности. На Делосе культу надо было преодолеть сопротивление жрецов традиционно почитавшегося здесь Аполлона. Так и произошло, а сам этот факт был истолкован жрецами Сераписа как божественное чудо и способствовал дальнейшему укреплению культа среди верующих. Повествование о чудесах составляло важную часть почитания Сераписа. Имелись и региональные различия. Например, лишь в главном святилище Сераписа в Мемфисе богомольцы подвергались длительной изоляции (enkatochoi).

Культ Исиды коренился в египетских мифах и обрядах, но обогащался дополнительными элементами. Важным атрибутом его были мистерии, обещавшие обращенным милость богини в этом мире и благодать — в грядущем. Согласно египетскому мифу, Осирис был убит и расчленен богом пустыни Сетом. Исиде удалось собрать части изуродованного тела брата. Вернув его к жизни, она стала его женой и родила ему сына Гора. Этот миф о смерти, возрождении и вечной жизни приносил утешение верующим, вдохновлял их стремиться к загробной жизни во владениях Осириса и давал им надежду справиться с превратностями судьбы. В число сакральных церемоний входили сцены страданий Исиды, исполнявшиеся священнослужителями. Рельеф из Фессалоник изображает жреца, воплощавшего собой Анубиса (см. илл. 32). Подобные религиозные сцены оказывали сильное эмоциональное воздействие на обращенных; они совершали ритуал, изображавший их собственную смерть и возрождение. Так как в египетских ритуалах вóды Нила имели первостепенное значение, в святилищах египетских богов — в македонском Дионе или в Тиволи близ Рима — создавались миниатюрные имитации великой реки, которые символически относили инициируемых к месту рождения Осириса и создавали иллюзию тесной связи с египетским богом. В имперский период Исида чествовалась как покровительница морских плаваний. Праздник в ее честь, отмечавшийся 5 марта, открывал начало судоходного сезона.

Поклонение Исиде подразумевало более высокий уровень преданности и эмоциональной привязанности, нежели традиционные общественные культы. Религиозные тексты, гимны, описания чудес и рассказы о могуществе Исиды — так называемые ареталогии — способствовали созданию образа могущественной и заботливой богини. Одна такая ареталогия, считавшаяся копией надписи в египетском храме, воспроизводилась в нескольких ее святилищах. В ней богиня как бы говорит от собственного лица («Я Исида») и рассказывает о своих силах. Такие тексты давали сообществам верующих надежду на спасение. Вероятно, жрицы читали ареталогии вслух, олицетворяя тем самым богиню. Несколько фрагментов из копии надписи, выполненной в Киме в I веке до н. э., дают представление о том, какое воздействие могло оказывать на верующих это божественное откровение:

Качества Исиды были столь разнообразны, что ее легко можно было отождествить с другими богинями — покровительницей деторождения Артемидой Лохией, защитницей сельского хозяйства Деметрой, лунной богиней Гекатой, Афродитой и бесчисленным множеством других греческих и восточных богинь. Возвышение над ними всеми Исиды и ее связь с посвящением в мистический культ — важные черты истории религии позднего эллинистического и имперского периодов.

Культ иранского бога света Митры, хотя и чрезвычайно разнообразный по своему содержанию, был похож на другие мистические культы театральностью церемоний, наличием семи последовательных уровней посвящения и ожиданиями, которые возлагали на него посвященные. Этот культ имел большое значение уже в эллинистических царствах с иранским населением, особенно в Понте и Коммагене. Но ок. I века до н. э. при неясных обстоятельствах он приобрел мистические черты, почти или полностью утратив всякие связи со своими иранскими истоками. Посвященные собирались в подземных храмах с искусственными пещерами (speleum, antrum) и справляли там праздники. Хотя о священных текстах культа почти ничего неизвестно, иконография Митры некоторым образом свидетельствует о его свойствах бога-победителя и защитника жизни. Изображается, как правило, его рождение из скалы или при убийстве быка в сопровождении двух факелоносцев; можно также увидеть, как он ест в компании бога Солнца или восходит на небо в колеснице. В сценах, где Митра убивает быка, гениталиями животного завладевает скорпион, а к крови бросаются собака и змея; из хвоста либо из ран быка растут колосья пшеницы (см. илл. 33). По-видимому, на мистерии допускались лишь мужчины, причем, как правило, низкого положения — главным образом солдаты, но также значительное количество вольноотпущенников и торговцев. Этот культ не получил до конца II века н. э. широкого распространения в грекоязычных провинциях, не считая тех из них, где сильно было присутствие римских войск, особенно в Сирии.

На основании иконографической последовательности и повсеместно фиксируемых семи ступеней посвящения (возможно, связанных с планетами) можно утверждать, что, несмотря на местную вариативность, в мифах, ритуалах и религиозных идеях, связанных с митраизмом, должно было наблюдаться определенное единообразие. Но нам ничего неизвестно о человеке либо людях, которые сформулировали его основополагающие принципы, изложили основы мифологического повествования о нем, создали богослужебные тексты, придумали испытания для посвящаемых и разработали модели сцен, которые копировались в бесчисленных мистериях по мере распространения культа по Римской империи. Нельзя исключить версию постепенной эволюции, однако вероятнее, что митраические таинства в той форме, в какой они стали известны по всей Империи, были делом оставшегося безымянным религиозного реформатора — человека наподобие Александра из Абонутейхоса, основавшего культ Гликона, или Павла, в значительной степени оформившего христианство.