отвели его в отдельную палатку. Они омыли его, перевязали раны и сделали перевязку, а затем привязали к колу.

Каким кошмаром была жизнь! Человек, которого все его последователи почитали как святого, на самом деле был самым подлым мошенником. Он играл со счастьем и жизнями людей, как ребенок с камешками. Он злоупотреблял их доверием. Он спокойно убеждал их видеть в нем пророка и посланника Аллаха. Разве это вообще возможно? Он должен был отправиться в Аламут! Чтобы убедиться, что он не ошибся. Если нет, то ему доставит огромное удовольствие вонзить отравленный клинок в свое тело. Его жизнь все равно была прожита. Воля Аллаха будет исполнена.

Визирь провел ночь в сильной лихорадке. Он почти постоянно находился без сознания. Если он время от времени приходил в себя, его мучили ужасные видения. Он стонал и взывал к Аллаху, чтобы тот помог ему.

К утру его силы почти полностью иссякли. Он ничего не осознавал. Ближе к полудню его сердце перестало биться.

Гонцы разносили весть по дальним уголкам мира: "Низам аль-Мульк, правитель империи и мира, Джелал-у-дулах-аль-динх, честь империи и веры, великий визирь султана Алп-Арслан-шаха и его сына Малика, величайший правитель Ирана, пал жертвой повелителя Аламута!"

 

ГЛАВА 15

На следующий день после того, как ибн Тахир выехал из Аламута, один из разведчиков примчался в замок и сообщил, что отряды эмира Арслан-Таша находятся на марше и быстро приближаются. Забили барабаны, зазвучали трубы. С огромной скоростью люди заняли свои позиции у крепостных стен. Дозорные, находившиеся снаружи каньона, получили приказ держаться до тех пор, пока на горизонте не появятся первые всадники. Затем они должны были отступить, оставляя за собой заранее подготовленные препятствия в каньоне.

С тех пор разведчики возвращались один за другим почти каждый час и докладывали о передвижениях вражеской армии. Когда на следующий день рассвело, Хасан со своим великим даишем вышел на площадку своей башни. Там они ждали, когда на горизонте появится враг.

"Ты предвидел все это?" спросил Абу Али, бросив настороженный взгляд на Хасана.

"Все происходит так, как я и ожидал. На каждый удар я приготовил контрудар".

"Вы случайно не отправили ибн Тахира в Нехавенд?"

Бузург Уммид был потрясен собственной смелостью.

Хасан нахмурил брови. Его глаза искали что-то на горизонте, как будто он не слышал вопроса.

"Все, что я делал, - сказал он через некоторое время, - я делал для победы нашего общего дела".

Собравшиеся на большом помосте обменялись короткими взглядами. Они хорошо представляли себе ответный удар, который приготовил Хасан. Они содрогнулись. И вдобавок ко всему успех или неудача зависели от тысячи мелких совпадений. Должно быть, с ним что-то не так, раз он так упорно полагается на свои расчеты.

"Предположим, - снова рискнул Бузург Уммид, - что армия эмира останется за пределами Аламута до зимы".

"Ты же не думаешь, что мы умрем от жажды?" Хасан рассмеялся. "Наша оборона крепка, и у нас достаточно провизии, чтобы продержаться год".

"На смену этой армии может прийти другая, а той - еще одна. Что тогда?"

"Я действительно не знаю, старина. Я привык думать только в терминах более или менее длительных периодов времени".

"Это чертовски сложно, - прокомментировал Абу Али, - у нас нет выхода ни с одной стороны".

"За горы, старина. Я бы перегнал вас всех через горы".

Хасан негромко рассмеялся. Затем, словно желая утешить их, он сказал: "Я не думаю, что эта осада будет долгой".

Затем Бузург Уммид указал на флаг над караульным помещением за пределами каньона. Он затрепетал, а затем исчез.

"Гвардия отходит", - сказал он, затаив дыхание. "Враг приближается".

Вскоре на горизонте показался вихрь всадников с развевающимися на ветру черными флагами. Всадники галопом помчались на холм, где стояла сторожевая будка. Через мгновение над ней развернулся огромный черный суннитский флаг.

Постоянно прибывали новые отряды. Все плато за пределами каньона было покрыто палатками, которые начали распространяться и на окружающие холмы.

Ближе к вечеру в лагерь въехали военные машины с осадной техникой и штурмовыми лестницами. Их было около сотни. Три командира наблюдали за ними с вершины башни.

"Они не шутят, - сказал Абу Али.

"Для серьезной победы нужен серьезный противник", - ответил Хасан.

"Они могут закончить свои приготовления через два-три дня", - заметил Бузург Уммид. "Тогда они нападут."

"Из каньона они к нам не подойдут, - сказал Абу Али. "Там такое замкнутое пространство, что мы перебьем их одного за другим, прежде чем кому-то из них удастся добраться до наших стен. Скорее всего, они займут окрестные высоты и будут карабкаться по скалам, чтобы добраться до замка. Но и это не будет представлять особой угрозы, если мы не будем терять бдительности".

"Их лидер должен быть невероятно изобретательным стратегом, - заметил Хасан, - если он планирует взять крепость иным способом, кроме как выморив нас голодом. Но такой человек был бы известен во всем мире, а не только в Иране, а пока я не слышал ни о ком подобном".

"Время - их главный союзник", - говорит Бузург Уммид.

"Наш рай - это мой рай", - ответил Хасан, улыбаясь.

В замке было оживленно, как в пчелином улье. Две передовые башни и стены вокруг них были заполнены солдатами. Лебедки подтягивали камни и тяжелые бревна. Повсюду над простыми каменными каминами стояли котлы для кипячения свинца, смолы и масла. Оборудование для выливания раскаленных жидкостей на врага было установлено в кратчайшие сроки. Командиры в боевых шлемах и легких кольчугах бегали от одной установки к другой, проверяя готовность оборудования. За всем этим наблюдали Манучехр и два помощника на лошадях. Мужчин охватило почти жуткое чувство. Они знали, что окружены огромной армией, но никто в замке не мог этого видеть. Только три командира, находившиеся на самой задней башне, могли видеть все поле боя.

С бледными лицами послушники, находившиеся сейчас в школе для федаинов, ждали дальнейших распоряжений. Обучение было временно приостановлено. Их руководителями были назначены Сулейман и Юсуф. Они снова и снова рассказывали им историю сражения с турецкой кавалерией во всех подробностях. Их широкие жесты ободряли их и вселяли в них доверие. Они уже были достаточно обучены, чтобы создать картину образцовой дисциплины. Чем сильнее был их страх, тем больше они жаждали боевых лавров. Они осознавали себя элитным подразделением и вели себя в соответствии с этим пониманием.

Во второй половине дня поступил приказ занять позиции на вершине башни, где находились голубятни. Они были вооружены луками и копьями.