К ним был прикомандирован отряд из шести воинов, которые устанавливали котлы для смолы и масла.

После третьей молитвы послушники принесли Сулейману и Юсуфу обед. Они сидели в стороне от остальных на вершине крепости. Их боевые шлемы были застегнуты у подбородка, чтобы они не запыхались от влажности. Тем не менее пот струился по их лицам. Тот, кто видел их полгода назад, вряд ли узнал бы в них тогдашних ярких юношей. Их черты были жесткими, почти суровыми - свидетельство решимости, которая вселяла страх в их учеников и окружающих.

"Мы позволили загнать себя в замок, как мышь в нору", - сказал Сулейман. "В первый раз все было иначе. Бей врага по голове обнаженным мечом! Это мне больше по вкусу".

"Давайте подождем. Может быть, у Саидуны есть что-то особенное в рукаве. Судя по всему, неверных больше тридцати тысяч".

"Цифры ничего не меняют. Если бы он отдал мне приказ сейчас, я бы выбежал туда в эту минуту. Неужели нам придется вечно терпеть этот ад?"

"Я полностью с вами согласен. Теперь мы действительно сможем показать неверным собакам!"

"Знаешь, что весь день крутится у меня в голове? Только никому не говори . Я собираюсь предложить Сайидуне пробраться в лагерь врага и прирезать этого пса Арслана Таша".

"Он не позволит вам. Мы дали клятву и теперь должны ждать приказа".

"Черт бы побрал это ожидание! Говорю тебе, мне не понадобится много времени, чтобы сойти с ума. Иногда у меня и так голова идет кругом. Послушай. Пару дней назад между четвертой и пятой молитвами у меня перед глазами вдруг все поплыло. Я не знаю, как это произошло, но через секунду я уже сжимал рукоять кинжала. Я находился на вершине верхней стены, а подо мной шли три послушника. Они разговаривали и приближались ко мне. Кровь закипела в моих жилах. У меня возникло непреодолимое желание напасть на них, заколоть, почувствовать, как мой нож вонзается в их кишки. Они шли прямо подо мной. Я спрыгнул вниз прямо посреди них, и они взвизгнули, как испуганные женщины. Я поднял кинжал и в тот же миг пришел в себя. Я был так измотан, что едва мог держаться на ногах. Я собрал все свои силы, чтобы улыбнуться им. "Ну и герои же вы", - сказал я им. Я хотел проверить вашу храбрость, но вижу, что вы не готовы". Затем, как какой-нибудь Абдул Малик, я прочитал им проповедь о том, что исмаилиты, а особенно федаины, должны быть постоянно начеку и как позорно для них позволять чему-то пугать себя. Мне удалось выпутаться из этой передряги. Но с тех пор меня мучает страх, что я сойду с ума и начну буйствовать, если Сайидуна не избавит нас в ближайшее время".

Юсуф инстинктивно отступил от него на несколько сантиметров. Он был напуган.

"Видимо, во всем виновата та пилюля Сайидуны, - сказал он. "С ее помощью он отправил нас в рай, и теперь нас постоянно мучает желание вернуться".

"Кто не отдал бы ничего, чтобы вернуться в рай, попробовав его на вкус?! О Аллах, Аллах! К чему эти бесконечные испытания?"

Два дня прошли в лихорадочной подготовке и зловещей тишине. Предвкушение до предела напрягало нервы каждого.

Со своей башни Хасан и великий даиш наблюдали за передвижениями противника. Они чувствовали, что те готовятся к чему-то, но уклон над каньоном закрывал им обзор, что бы ни делал враг. Через Абу Али Хасан приказал Обейде использовать своих разведчиков для установления контакта с армией султана.

В конце концов врагу удалось убрать препятствия из каньона. Со своей башни трое мужчин наблюдали за тем, как люди эмира исследуют каньон и изучают окрестности.

Хальфе и ибн Вакасу было приказано с первыми лучами солнца перебраться через стены Аламута, перейти вброд ручей, а затем преодолеть скалы каньона.

Практически весь гарнизон Аламута наблюдал за их опасным подвигом. Старые солдаты, затаив дыхание, следили за тем, как двое федаинов взбираются на противоположную стену. Первым взобрался Ибн Вакас. Достигнув безопасного места, он сбросил веревку и подтянул Хальфу. Солнце уже поднялось высоко над горами, когда они подошли к вершине. Там из земли торчали вильчатые стволы деревьев. Они ухватились за них и осторожно взобрались на последний участок.

Зрители в Аламуте наблюдали, как они внезапно исчезли. Лучники натягивали луки, чтобы защититься в случае опасности. Проворные, как обезьянки, скалолазы спускались с одного вилообразного ствола на другой. Обвязав веревку вокруг мощного ствола, они спустились по ней к руслу реки. Они перешли ручей вброд, и мужчины благополучно втащили их на стену.

"Враг преодолел стены вокруг Аламута и установил катапульты для метания камней и огня!"

Этот крик мгновенно разнесся по всему замку.

И действительно! Альпинисты едва успели закончить свой доклад, как над потоком пронесся тяжелый шарообразный камень и врезался в основание скалы под Аламутом. Вскоре их стало больше, они сыпались через равные промежутки времени группами по десять-двадцать штук. Их удары о пласты скал заглушали рев Шаха Руда. Некоторые из снарядов попали в крепостные стены. Стоявшие на них люди почувствовали, как под ними содрогнулась земля. С бледными лицами они ждали появления врага.

Внезапно с противоположной стены скатился огромный валун. Он столкнулся сначала с одним выступом скалы, затем с другим, пронесся между ними с огромной скоростью и наконец врезался в Шах-Руд, сокрушая все на своем пути. Затем их стало еще больше, каждый из них был привязан к тяжелым бревнам. Течение реки унесло часть из них, а те, что упали на мелководье, остались. Там они постепенно накапливались и образовали настоящую плотину, о которую пенились и плескались воды реки.

Теперь люди Аламута начали замечать движение на противоположных высотах. Они различили людей, тащивших за собой снаряжение. Манучехр подал команду, и в их сторону полетел рой стрел, но расстояние было слишком велико, чтобы нанести им серьезный урон.

Огненный снаряд пронесся по направлению к Аламуту и врезался в его стены. За ним последовали другие. Рой стрел обрушился на осажденный замок. Один из воинов был ранен.

Манучехр бросился к солдату.

"Идиоты! Не показывайтесь им на глаза! В укрытие!"

Он громко задыхался от возбуждения и ярости.

Солдаты, хотя и бледные, ухмылялись друг другу. Они были беспомощны перед таким способом ведения боя.

"Все это просто показуха, - прорычал Манучехр. "Это блеф, не представляющий ни малейшей опасности".

Но град камней и огненных снарядов подействовал на мужчин. Они понимали, что отступать из замка им некуда. Каждый из