Она сказала это очень негромко, без всякойрисовки, но Гесер замолчал, осекся и отошел от Игоря. Развел руками:

— Да разве я не понимаю…

В комнате повисла тяжелая, вязкая тишина.

— Гесер, когда долг приказывал мне, я исполнялприказы, — сказал вдруг Игорь. — Честно и до конца. Несмотря на… свои мысли исвои чувства. Но мой долг исполнен. До конца.

— Нет. Вот тут ты не прав, Игорек. — Гесерпрошелся по комнате, достал из кармана сигару. Оглядел ее, поморщился, отправилобратно и извлек пачку демократичного «Пэлл Мэлла». Скомкал, досадливо махнулрукой… — Ты нужен Дозору. Ты нужен нам всем. Ты нужен мне.

— Я нужен Светлане… — небрежно заметил Игорь.

— Светлане, Алишеру, Илье, Семену, Медведю —всем нам! — очень быстро произнес Гесер. — Разумеется!

Игорь улыбнулся, будто примиряясь снеобходимостью недоговаривать. И вдруг уточнил деловым, серьезным тоном:

— Надолго?

— Максимум лет на двадцать, — совершенноспокойно, будто ждал этого вопроса, сказал Гесер.

— Гесер, ты надеешься, что за это время яразлюблю Алису? — спросил Игорь.

— И на это тоже, — признался Гесер. — Но тынужен Дозору именно сейчас. Ближайшие годы.

— Что от меня нужно, Гесер?

— Не мешать нам, Игорь! Мы попытаемся тебявытащить. И вытащим — поверь, если ты хотя бы не станешь мешать… а лучше —чуточку поможешь.

Игорь задумался. Потом сказал:

— Я не стану обвинять Алису Донникову в том,что она околдовала меня. Это неправда.

— Но ты можешь высказать предположение чтоваша встреча была подстроена Московским Дневным Дозором?

— Могу, — кивнул Игорь. — Скорее всего так онои было.

— Все. — Гесер развел руками. — Больше ничегоя не прошу.

Он действительно выглядел удовлетворенным.Антон кашлянул. Выждал, пока Гесер посмотрит на него.

И сказал:

— Борис Игнатьевич, я тоже хочу попросить васоб одной услуге. Объясните, какое место в нашей новой интриге занимает Игорь.

— Только Игорь?

— Да. Для чего вам нужна Светлана, я и девонаАлишер — ясно и так.

Замерший в углу молодой узбекский магвздрогнул.

— Хорошая смена растет… — устало произнесГесер. — Догадливая. Вот только глупая при этом…

Он помедлил, оглядывая собравшихся. Потом покачалголовой. Антон почувствовал, как распространяется вокруг Сила. Заполняет,затапливает комнату. Упругой стеной выдавливает, вытесняет наружу что-то…

— Я не могу сказать, — неожиданно призналсяГесер. — Не могу по одной простой причине…

— Мы откажемся сотрудничать? — резко спросилАнтон. Гесер покачал головой:

— Нет. Наоборот. Я клянусь Светом, чтопроисходящее не причинит зла никому из вас. Ни в магической, ни в человеческойсущности… Напротив, вы станете сотрудничать с настоящим, искренним рвением. Но…

Он теперь взвешивал каждое слово.

— Действительно, сейчас происходит финальнаяоперация Ночного Дозора Москвы. К сожалению, это же и финальная операцияДневного Дозора. От поступков каждого из сидящих здесь, равно как от поступковнаших противников, зависит… зависит слишком многое. И мы, и наши враги делаемсвои шаги. Они могут быть неправильными, неудачными, ошибочными. Но победаостанется за тем, кто последним сделает правильный шаг!

— Победителей не судят, — согласился Антон. —А фигурам на шахматной доске не дают права ходить самостоятельно.

— Ход любого из вас Завулон просчитает безтруда! — рявкнул Гесер. — И не заблуждайся, Антон, что твой таран машины сЗеркалом был непредвиденным шагом! Да, удачным! Да, меньшим из зол! Но и егождали. И Завулон… и я.

Он перевел дыхание. Уже спокойнее продолжил:

— Ребята… вы для меня не фигуры на шахматнойдоске. Поверьте. И не инструменты.

— Но одна из нас, — Светлана улыбнулась,признавая всю насмешливость этой фразы в мужской компании, — станок дляизготовления инструмента?

Антон не стал спрашивать, как она это поняла.Может быть, тоже вычерчивала схемы — втайне даже от него? Или все-таки успелачто-то почувствовать, когда ее Сила была при ней?

Гесер замолчал, понурившись. Он вроде бы иразмышлял… И в то же время Антон понял, что защитный кокон вокруг усиливаетсядо поистине немыслимых пределов. Где граница Силы у Великих Магов? И есть ли уних вообще граница?

— Хорошо. — Гесер кивнул. — Светлана, тыправа… но лишь частично… а, Свет и Тьма!

Он опустился в кресло. Достал-таки сигареты изакурил. Лишь затянувшись пару раз, заговорил:

— Светлана, ты — Великая Волшебница. Такиерождаются раз в несколько столетий. Потенциально ты сильнее Ольги, пожалуй… Нотвоя ценность для Светлых — я имею в виду не только наш Дозор, но Светлыхвообще — в том, что ты можешь стать матерью мессии.

— После того, как Ольга переписала мою КнигуСудьбы, — сказала Светлана.

— Нет. Не после этого. Невозможно переписыватьсудьбу Иного с той же легкостью, как судьбу человека. Это было предопределеноизначально. Мы лишь скорректировали некоторые детали. Минимальные. Неотносящиеся ни к тебе, ни к будущему… предполагаемому ребенку.

— Какие? — В голосе Светланы наконец-топрорезалась ярость. Долго сдерживаемая ярость, и теперь уже Антону захотелосьвскрикнуть — ее пальцы вонзились в его ладонь.

— Только дату! — Нет, Гесер не собиралсяуступать Светлане в напоре. — Ничего, кроме даты! Две тысячи лет от РождестваХристова — пик человеческой веры в пришествии мессии!

— Спасибо большое, — звенящим от яростиголосом произнесла Светлана. — Значит, решали, когда и от кого я вам его рожу?

— Во-первых, почему «его»? — поинтересовалсяГесер. Антон, как раз собравшийся вставить свое слово в разговор, в основном поповоду уточнения Светланы «от кого», подавился заготовленной репликой. РукаСветланы тоже обмякла.