так сказать, имеются зрители. Вот в чем проблема с гостями, которые остаются на ночь, — они отнимают у тебя все личное пространство. Просачиваются в каждый угол.

Ему припомнился образ младенца в супермаркете, того, что смотрел на него с ожиданием. Уже не в первый раз Майка подумал, как мало толку от пророческих снов, ведь их смысл открывается лишь задним числом.

3

По-видимому, Бринк, как большинство подростков, мог спать допоздна. Утром, когда Майка отправлялся на пробежку, дверь в кабинет была плотно закрыта, за ней тишина. Ничего не изменилось и когда он вернулся, и позже, когда он вышел из душа. Он подумал, как поступить, если звонок клиента вызовет его раньше, чем Бринк проснется. Поеду, решил он. Парень явно не преступник.

Когда Майка жарил яичницу, взгляд его упал на лежавший у плиты мобильный телефон в украшенном блестками футляре. Выходит, прошлым вечером Бринк увидел зарядку Майки, запомнил, где она, и потом вернулся в кухню и подключил свой мобильник. Отчего-то стало неприятно — опять вторглись на его личную территорию, хотя, разумеется, ничего такого уж личного в зарядном устройстве нет. Он стряхнул с себя это чувство и выложил яичницу на тарелку.

Черт, надо было и бекон. По опыту Майки, запах поджаривающегося бекона действует надежнее будильника.

Дзынь! Дзынь! Телефон Бринка задребезжал. Эсэмэска. Звук был такой громкий, что Майка вновь обернулся на дверь кабинета, но не заметил никакого движения. Через две минуты сигнал повторился. Майка уселся и принялся за яичницу.

Перколятор смолк, и Майка поднялся, чтобы налить себе первую за день кружку кофе. Когда он усаживался обратно за стол, телефон вновь издал «дзынь».

— Es muy misterioso[2], — сказал Майка вслух. Добавил сливки в кофе и стал ждать, что будет дальше.

За время завтрака он еще трижды слышал звук входящего сообщения, а потому, замочив посуду после еды, взял в руки телефон Бринка и нажал кнопку меню. Посыпались сообщения, одно за другим заполняя экран. «Я прошу лишь сообщить нам, что ты жив», и «Твой отец не это хотел сказать», и «Бринк, тебе говорю, ответь СЕЙЧАС же», и…

Он положил телефон на место.

— Оказывается, es не так уж mysterioso, — сказал он и повернул кран.

Его собственный телефон упорно молчал, так что, прибрав в кухне, Майка забрал из котельной сумку с инструментами и поднялся по лестнице на первый этаж. Ключи у него на всякий случай были при себе, но стоило нажать кнопку звонка квартиры 1В, как Йоланда сразу же открыла. Она была в вечернем наряде — свободно сидящие брюки и футболка с эмблемой «Рэйвенс»[3]. Из телевизора доносился бодренький девчачий голос: «Вверх, два-три-четыре; вниз, два-три-че-тыре».

— Я не вовремя? — спросил Майка.

— Господи, да нет же, — сказала Йоланда. — Все что угодно, лишь бы перестать себя мучить.

Она прошла через гостиную и выключила телевизор. Внезапная тишина резко, словно эхом, отдалась в ушах Майки.

— На улице уже были? — крикнула она ему вслед. Он направлялся по коридору в кладовку.

— Был, — ответил он.

Ее кладовка была набита одеждой: стоило Майке открыть дверь, и вещи словно набросились на него. Он пробрался сквозь толщу надушенных, затхло пахнувших тряпок к счетчику на задней стене.

— Холодно на улице? — спросила она.

— Морозно, — сказал он, вынырнув из кладовки. Вернулся в гостиную и начал откручивать выключатель.

— Черт, надо машину загнать.

— Не настолько морозно, — сказал он.

Наступило молчание. Женщина смотрела, как он отсоединяет провода и выуживает из сумки с инструментами новый выключатель. Потом она сказала:

— Что же, вы так и не спросите, как прошло свидание с дантистом?

— Ах да, с дантистом, — подхватил он.

— Выяснилось, что он живет с матерью.

Майка фыркнул.

— Но это само по себе не так уж плохо. Может быть, он просто такой мягкосердечный.

— Точно, — сказал Майка.

— Кстати, как это говорится: надо выходить замуж за парня, который хорошо ладит с матерью — или с отцом?

— Не слыхал ни про то ни про другое, — сказал Майка.

— Я вечно путаю. И конечно, ни к чему парень, который слишком привязан к мамочке.

— Ясное дело, — ответил Майка.

Он подсоединил новый выключатель и наклонился, чтобы подобрать лежавшую рядом с сумкой с инструментами крышку.

— Он три раза позвонил ей. Пока мы ужинали, — задумчиво продолжала Йоланда.

— Ого.

— На третий раз она сказала, ее пугают какие-то звуки на заднем дворе и чтобы он ехал домой.

— И он поехал?

— Ну да.

Майка завернул последний винт и прошел по коридору в кладовку — включить предохранитель. Когда он вернулся, Йоланда поджидала его, надув губы и скрестив руки на груди.

— Вы считаете меня дурой, — заявила она.

— Что?

— Думаете, я сама себя обманываю.

Майка хлопнул рукой по выключателю, и под потолком зажегся свет.

— Бинго! — сказал он.

— То есть вы считаете, я сама себя обманываю?

— Я сказал «бинго» — выключатель работает.

— А.

Он снова хлопнул по выключателю, Йоланда вроде бы ждала от него каких-то еще слов.

— Он хотя бы зубы ваши одобрил? — спохватился он наконец.

На миг ему показалось, что женщина не ответит. Она так и смотрела на него в упор, выпятив губы. Но потом уронила руки и сказала:

— О зубах он ничего не говорил. Что ж, спасибо, что зашли, починили.

— Всегда рад, — сказал он, подхватил инструменты и вышел.

На полпути к цокольному этажу телефон зазвонил, и Майка остановился, чтобы вытащить его из кармана. АДА БРОК. Самая старшая из его сестер, «хранительница семейных связей», как отзывались о ней другие сестры. Он нажал кнопку и произнес:

— Ада?

— Привет, милый. Как дела?

— Все хорошо.

— Угадай, что у нас случилось! Сто лет будешь думать, не угадаешь!

— Что?

— Джой женится.

— Что?!

Джой был младшим из детей Ады, ее «маленьким», как она говорила, хотя ему уже за двадцать. Он все еще жил с родителями (похоже, повторяющаяся тема этим утром), и Майка считал его слишком рыхлым, пустым и безынициативным даже для того, чтобы ненадолго обзавестись девушкой, не говоря уж о том, чтобы жениться. Но нет же.

— Оказывается, он познакомился с ней в магазине, уже давным-давно, и ни словечка никому из нас не сказал. Помнишь, несколько месяцев назад он хотел попробовать себя в сфере фуд-менеджмента?

— В сфере фуд-менеджмента?

— И я так понимаю, с тех пор они встречаются, но упоминал ли он об этом дома? Ни словом. А вчера за ужином говорит нам: «Мы с Лили хотим пожениться, могу я вместо своей кровати поставить в комнату двуспальную?»