— Значит, — заговорил Майка, — мама стала юристом в Вашингтоне. По каким именно делам?

— Работает в правозащитной организации.

— Ясно.

Значит, не крутая женщина-юрист, как ему поначалу представилось. Впрочем, все сходится. Ее семья принадлежала к какой-то из фундаменталистских церквей, и Лорна смолоду намеревалась творить добро. Однако богатенький сынок в эту картину пока не вписывался.

— А чем занимается отец?

— Тоже юрист. Корпоративный.

— Ага.

Майка рассеянно побарабанил пальцами по столу. За спиной булькал перколятор.

— Они оба, типа, очень целеустремленные, — продолжал Бринк. — Все время спрашивают меня, какие цели я себе ставлю. А я понятия не имею! Я только-только поступил в колледж Монтроз! И это, по их понятиям, провал, они-то рассчитывали, что я поступлю в Джорджтаун, где учился отец. Он особенно разочарован. Что бы я ни делал, отцу не угодишь.

— Непросто тебе приходится.

— Мы с ним как вода и масло, — сказал Бринк. — Я больше похож на вас.

— На меня? — удивился Майка. — Что ты обо мне знаешь?

— Вы беретесь за разную работу. Вы не упертый профессионал-карьерист.

Превосходно, теперь он — образец для никчемушников.

— Откуда тебе это известно?

— Мама говорила.

Майка сморгнул. Лорна продолжала интересоваться его жизнью?

— Я нашел вашу фотографию в коробке из-под обуви, — сказал Бринк. — Среди других фотографий ее университетской поры. Вы с ней стоите под кизиловым деревом, и вы обнимаете ее за плечи. Я показал эту фотографию маме и спросил: «Кто это?» — и она ответила: «О! Это Майка. Майка Мортимер» — и сказала, что вы были ее любовью. На всю жизнь.

— Она так сказала?

— Ну, она сказала, что она тогда так думала.

— А!

— Я спросил, где вы теперь, и она сказала, когда она в последний раз слышала о вас, вы были кем-то вроде компьютерного гуру в Балтиморе. Ей говорила тетя Марисса.

— Тетя? А! — отозвался Майка. Должно быть, Марисса Бэйрд, решил он, — соседка Лорны по университетскому общежитию.

— Мама сказала, вы часто меняли траекторию, так что она не была уверена, занимаетесь ли вы этим по-прежнему.

Перколятор забурлил, забился в припадке — значит, кофе почти готов. Майка встал и пошел за кружками. Подождал, пока унялось бурление, наполнил кружки, принес их на стол.

— Тетя Марисса все еще ездит на встречи выпускников, — сказал Бринк. — Она знает все про всех.

— На нее похоже, — сказал Майка и подвинул сахарницу Бринку.

— Вас не очень трудно было найти, — сообщил Бринк.

— Да, наверное, не особо трудно, — согласился Майка.

— «Майка Мортимер, хозяин». Прямо как вывеска магазина в вестернах, верно? Клево!

— Спасибо на добром слове, — сухо ответил Майка.

Отхлебнул кофе. Уставился на полосу солнечного света на полу. Та малость света, что просачивалась в окно над раковиной, всегда принимала форму горизонтальной полосы.

— Вопрос в том, зачем тебе понадобилось меня искать, — сказал он.

Бринк размешивал сахар в кружке, но тут остановился и поднял голову.

— Понимаете, — сказал он, — всем очевидно, что я не вписываюсь в семью. Среди них я словно… словно урод какой. Они все такие… А я похож на вас.

— Ты же меня совсем не знаешь, — напомнил Майка.

— Гены тоже что-то значат, — возразил Бринк, пристально глядя ему в глаза.

— Гены?

Бринк молчал.

— Не понимаю, — сказал наконец Майка.

— Думаю, вы все поймете, если подумаете, — сказал Бринк.

— В смысле?

Бринк демонстративно вздохнул.

— Нужно все словами? — спросил он. — Вы и мама… Вы были вместе… Мама забеременела…

— Что?

Бринк все так же пристально смотрел на него.

— Но мама ведь не говорила, будто я имею к этому какое-то отношение! — сказал Майка.

— Мама вообще ничего не говорила. Никогда. Всякий раз, когда я спрашивал, кто это был, она отвечала: это несущественно.

— Несущественно, — повторил Майка. Он чуть было не засмеялся, но пожалел мальчика. — Ладно, давай уделим этому делу минутку, — предложил он. — Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — ответил мальчик.

— Восемнадцать. Так. А я бросил универ двадцать — двадцать с лишним лет назад. К тому времени мы с твоей мамой давно уже не были парой, несколько месяцев вовсе не виделись. К тому же…

К тому же у них с Лорной никогда не было секса. Лорна носила специальное золотое кольцо, которое выдавали в ее церкви, оно означало, что она «сберегает себя», как она выражалась, и Майка не пытался ее уговаривать. Он, пожалуй, восхищался ее категоричностью — да, можно так сказать. Да, именно категоричность и делала Лорну такой привлекательной! Но едва ли уместно обсуждать это с ее сыном.

С сыном, который слепо таращился на него. Лицо парня словно застыло.

— Но это… — пробормотал он. — Погодите, это же невозможно.

— Почему невозможно? — поинтересовался Майка.

— Мне вы можете сказать правду, — сказал Бринк. — Я же не собираюсь подавать на алименты или еще что. У меня и так есть отец. Он официально усыновил меня, кстати говоря, когда женился на маме. От вас мне ничего не требуется.

— Может, твой отец и есть твой отец, — сказал Майка. — В смысле, биологический.

— Нет. Мама познакомилась с ним, когда мне было уже два года.

— А!

Лицо Бринка изменилось. Он словно бы принял решение рассердиться. Резко отодвинул от себя кружку. Кофе выплеснулся на стол.

— Это были вы, — сказал он. — Кто же еще?

— Понятия не имею, — ответил Майка.

— Вы единственный в этой коробке из-под обуви похожи на бойфренда.

— Послушай, — сказал Майка, — я даже не знал о беременности. Спрашивать надо ее, а не других.

Бринк все так же злобно таращился на Майку.

— Сто раз спрашивал, — сказал он. — А она говорит, важно только одно: что папа меня вырастил.

— Она права, — кивнул Майка.

— А как насчет генетического наследия? Может, мне потребуется узнать насчет каких-то болезней, которые могли передаться по этой линии.

Ну, если тебя это утешит, в моем роду, насколько я знаю, никаких таких болезней нет, — сказал Майка.

Он хотел слегка разрядить обстановку, но по лицу Бринка догадался, что опять допустил промах.

— Да шучу я, шучу, — сказал он. — Кофе подлить?

Бринк покачал головой.

На кухонном шкафчике задребезжал мобильный Майки. Майка поднялся и пошел глянуть на экран. Номер незнакомый. Он снял телефон с зарядки и поднес к уху.

— Технарь-отшельник, — представился он.

— Это Майка Мортимер?

— Да.

— Слава богу. Трудненько вас отыскать. Вы, наверное, меня не помните, я Кит Уэйн, вы меня выручили несколько лет назад, когда работали в «Компьютерном мастере». Ну вот, я больше не хочу обращаться к «Компьютерному мастеру», они там мышей не ловят, я уж понял… — Голос на миг умолк, вероятно предоставляя Майке возможность согласиться с этим обвинением.

Вообще-то Майка не был согласен: в «Компьютерном мастере»