от толпы женихов. В ответ на это заявление я только сморщился, даже думать не хочу об этом. Как представлю, что какой-то носитель штанов захочет поухаживать за моей принцессой, в дрожь бросает. И ведь ухаживаниями это не закончится. Там же еще и поцелуи будут, обнимашки, а за ними что следует? Так, об этом лучше не думать.

— Строганов, я жутко хочу жрать, в этих поездах кормят отвратительно, — заявил друг, проходя на кухню, оставляя малышню разбираться с подарками. — А это у нас кто? — бесцеремонно уставился на Оксану.

Бедняжка еще сильнее побледнела, и вся как-то съежилась, под критически изучающим ее взглядом Морова. Этот оболдуй умел ввести в ступор даже матерых мужиков, что уж говорить о хрупкой воспитательнице детского сада.

— Во-первых, здравствуй, — хмыкнул я, обходя стол и становясь рядом с Оксаной. — Во-вторых, познакомься, — повернулся к ней, — это Оксана Андреевна, воспитательница в саду Кирилла и Олеси, очень помогла мне вчера, привезя детей, когда я засиделся на встрече с Ушманским и опоздал в садик.

— И ты отблагодарил ее, затащив в постель? — хмыкнуло это чудовище, за что получило от меня несильный удар в живот.

Быстро посмотрел на детей, не услышали ли они чего, но нет, мелочь была так занята распаковыванием и знакомством с игрушками, что ни на кого и ни на что не обращали внимание.

— За языком следи, — нахмурился, краем глаза наблюдая за вспыхнувшей до кончиков ушей молодой женщиной. У нее на лице написано, что лучшим выходом из сложившейся ситуации считает провал сквозь землю.

— Сорян, — поднял руки Илья и очаровательно улыбнулся Оксане. — Давайте начнем сначала. Меня Илья зовут, — протянул ей руку, которую она робко пожала, — я хоть и бесцеремонен и редко фильтрую базар, но в реальности являюсь настоящим лапушкой.

— Не верь ему, — закатил глаза, посмотрев на нашу воспитательницу, к которой медленно возвращались краски жизни, даже робкая улыбка появилась, — он такой же лапушка, как я — балерина.

— Тогда почему не выступаешь? — рассмеялся Моров, хлопнув меня по плечу и направляясь в сторону холодильника. — Что тут у нас? — пробормотал, открывая дверцу.

С появлением Ильи на кухне стало как-то тесно, со своими двумя метрами роста и богатырским телосложением, он умудрялся занимать половину свободного пространства, а кухня у меня была не маленькая.

Покачал головой на его самоуправство, когда друг вытащил из холодильника позавчерашнюю курицу и запихнул в микроволновку, не вынимая из контейнера.

— Максим Дмитриевич, я, пожалуй, поеду, — раздалось робкое, — сейчас такси только вызову.

— Глупости, — сдвинул брови, недовольный не только тем, что она хотела уехать, но и тем, что собиралась это сделать на такси, тогда как еще вчера я сказал, что сам ее отвезу утром. — Сейчас оденусь и поедем, если торопишься. А Моров с детьми посидит, хоть какая-то польза от него будет. Не все же ему на халяву уничтожать запасы моей еды.

Друг что-то попытался сказать, но его рот был до отказа забит курицей, поэтому решив, что он уже в достаточной мере показал себя неандертальцем перед девушкой, Илья промолчал. Вот и правильно.

Оксана неуверенно кивнула, поигрывая с телефоном. Тяжело вздохнул, придется собираться и ехать, от вчерашней комфортной атмосферы между нами не осталось и следа, видно, что ей неуютно и хочется побыстрее сбежать от нас. А жаль. Очень, очень жаль.

Оксана

Пока Максим одевался, я с интересом наблюдала за играющими детьми, стараясь не обращать внимание на громко жующего друга Строганова. Этот Илья меня пугал, и не только своими размерами и громким голосом, а также поведением и, особенно, взглядом. Он с таким тщанием меня изучал, казалось, еще немного и он сможет узнать все мои страшные тайны, при этом не вставая со стула и не задавая мне ни одного вопроса.

Постаралась скрыть дрожь, охватившую меня от этой мысли, но вряд ли у меня это получилось. Уж слишком пристально за мной следил Моров.

Олеся, схватив какую-то игрушку, подбежала ко мне с восторженным воплем:

— Оксана Андреевна, смотрите, что мне дядя Илья подарил!

Под нос мне сунули нечто, что по замыслу производителей должно было быть куклой, но она была такая страшная, что захотелось вырвать ее из рук девочки и выкинуть на помойку, а лучше закопать, предварительно проведя обряд экзорцизма. Бог мой, откуда у людей такое представление о куколках? Куда делись очаровательные Барби и Кены? Или хотя бы наши старые пупсы, которые были больше похожи на человека, чем вот это существо?

Но малышка с таким восторгом в глазах рассказывала мне про подарок, что без сомнений можно было утверждать — дядя Илья угодил. Это, конечно, хорошо, но мне теперь будут сниться кошмары.

Осторожно взяла куклу в руки, чтобы не обижать Олесю, повертела, пытаясь найти в игрушке хоть что-то симпатичное, не нашла. Отдала обратно и вымученно улыбнулась.

— Красота какая. А кто это?

Девчушка забавно подбоченилась, посмотрела на меня, как на глупую взрослую, и засыпала довольно подробными пересказами серий какого-то мультика, название которого у меня в голове не отложилось.

Сзади слышались приглушенные смешки друга Максима, но когда я повернулась, чтобы грозно на него посмотреть, он сидел с совершенно невинным видом (если такое вообще возможно по отношению к этому бугаю) и хлопал глазами. Он тут ни при чем.

— Сказать по правде, — заговорщицким голосом поведал мне Илья, когда Олеся умчалась обратно к пакетам, — когда я увидел это страшилище, чуть не перекрестился, — из моей груди вырвался смешок. — Но продавщица заявила, что малышке обязательно понравится.

— И она оказалась права, — улыбнулась, вновь посмотрев на детей.

Кирилл уже сидел перед камином, сосредоточенно пытаясь разобрать коробку с железной дорогой. Судя по ценнику, оставшемуся на подарке, стоила она баснословных денег. Жуть. Но радует, что есть люди, которые могут себе позволить такие траты на детей. Кто-то за копейку удавится и не купит маленькому даже плюшевой игрушки, а кто-то — вот так. Два огромных пакета и ни капли сожаления. В последнее больше хотелось верить, чем я знала это наверняка, но Илья даже как-то смягчался, когда его взгляд падал на брата с сестрой, и больше не походил на жуткое чудовище, недавно вылезшее из берлоги.

Справедливости ради надо заметить, что в целом, если не обращать внимание на габариты, внешность Морова была приятной. Даже притягательной. Если брать только лицо — хоть сейчас на обложку журнала, а вот все, что ниже — внушало ужас. По крайней мере, мне. Даже на просторной кухне в доме Строганова он смотрелся, как слон в посудной лавке.

— Малой, я сейчас доем и помогу, —