смог он поучаствовать в раскрытии убийства гражданки Сухарковой. Вернувшийся к Авгеевой вдовец обнаружил «жучок», установленный Павловым, и Кудылин просто не смог подслушать разговор. И выследить никого не смог. А утром Сухарков поднял шум из-за «жучка» и пригрозил прокуратурой, пришлось сворачивать удочки. В конце концов Сухаркова действительно могла покончить жизнь самоубийством, тем более что на это указывало все, даже результаты экспертизы, хотя там не обошлось без спорных моментов.

Экспертиза установила, что перед смертью Сухаркову хватила судорога, это вкупе с тяжелой одеждой и стало причиной смерти. Женщина не смогла больше плыть и пошла на дно. Но разве она не могла поставить перед собой цель плыть до тех пор, пока есть силы? Как будто и не самоубийство это, а просто не смогла переплыть с одного берега на другой. Такая вот попытка обмануть небесный суд. И земной церковный тоже. Самоубийц даже не отпевают.

Кудылин плотно сжимал губы и прятал глаза, но Артем заметил нервозность в его поведении.

— У тебя что, запор? — спросил он.

— Почти, — бодро, но сквозь зубы сказал парень.

— Живот?

— Да нормально все.

Малахов глянул на Токарева, тот качнул головой. Не нормально у Кудылина, сильно его прихватило. Может, аппендицит или холецистит какой-нибудь.

— Давай в больницу, нормально все.

— Да нет.

— Это приказ.

Из машины вышла Лика, движения спокойные, плавные, никакой в них рисовки. Но ее появление произвело на Кудылина сильное впечатление. Он даже перестал кривить губы от боли. Как будто спазм из области живота переместился чуть ниже. Ну да, Лика девушка красивая. И эффектная. Но не про его, Кудылина, честь. Не пара они, точно не пара.

* * *

Улица Белинского, сорок один, обыкновенный дом — старой постройки, одноэтажный, кирпичный, с шиферной крышей. Невысокие железные ворота, такая же крепкая калитка, и собаки во дворе нет. А поскольку этот дом принадлежал человеку, который собирался убить подполковника Малахова, Максим перемахнул через забор без всяких сомнений. И дом вскрыли без особых церемоний.

«КИА Соренто» принадлежал Даричеву Ивану Семеновичу, личность которого быстро установили. Семьдесят девятого года рождения, в двухтысячном привлекался за убийство предпринимателя, имелись основания считать, что преступление носило заказной характер. Но Даричев все отрицал, настаивал, что убил из личной неприязни. Получил пятнадцать лет, отсидел свое, освободился, вернулся в город. И больше никак себя не проявлял, не привлекался, приводов не имел. Где он работал, Максим не знал, но надеялся узнать у его домашних. Но дом пустовал, и по всем признакам Даричев жил здесь один. Не чувствовалось в доме женской руки, все указывало на холостяцкое житье-бытье.

Максим надеялся найти в доме телефон Даричева, компьютер, но ничего похожего не обнаружилось. Нашли только стол, на котором, по всей видимости, находился ноутбук. Роутер, колонки, наушники, беспроводная мышка, а компьютер исчез. И телефона нигде не было. Зато нашлась почетная грамота с места работы.

— Автобаза Волговодского горно-обогатительного комбината, — прочитал Стасов.

— Что-то знакомое. — Максим тронул себя за кончик носа. — Сухаркова возглавляла там отдел кадров.

— И перед смертью выглядела очень взволнованной, — напомнил Стасов.

— Может, она узнала, что Даричев собирается убить Малахова?

— Ну, может, у них что-то было. Может, и узнала.

— А у него пистолет с глушителем. Может, он и заставил ее искупаться.

— Если да, то Даричев уже в этом не признается.

Обыск продолжался, а Максим вышел во двор. И за разделительным забором увидел девушку в коричневом пальто. Она стояла у самого забора и смотрела на него, взглядом, казалось, приманивая к себе.

— Майор Павлов! — представился он, вынимая удостоверение.

Девушка кивнула в знак приветствия.

— Вы хорошо знаете своего соседа? — спросил он.

— Ивана Семеновича?

— Знаете?

— Он снова что-то натворил?

— А вы знаете, что он натворил раньше?

— Ну, если он пятнадцать лет отсидел.

— За убийство.

— Неужели опять кого-то убил?

— Даричев один жил?

— Один. Мать его из тюрьмы ждала, дождалась, а через год умерла.

— А вы, как я погляжу, имеете возможность наблюдать за личной жизнью своего соседа. — Максим провел рукой по штакетине забора, обращая внимание на его незначительную высоту.

— Возможность есть, а наблюдения нет. Зачем оно мне?… Да и опасно, — немного подумав, добавила девушка.

— Боитесь Даричева?

— Опасаюсь. Он ведь раньше бандитом был! Это сейчас он шофером работает… А взгляд у него, как глянет, так мурашки по коже.

— Нет его больше, убили его. Можете больше не бояться.

— Убили?

— При покушении на убийство… Скажите, Даричев и в последнее время один жил? Может, кто-то гостил у него.

— Кто?

— Ну, не знаю, мужчины… Или женщина, — немного подумав, добавил Максим. Он достал свой смартфон, вывел на экран фотоснимок Сухарковой, показал девушке: — Может, видели эту женщину?

— Да нет, не видела… И мужчин тоже не видела.

Собираясь убрать с экрана изображение, Максим движением пальца «перелистнул» фото, и на дисплее появился снимок лейтенанта Кудылина. Максим сфотографировал его в офицерской форме, сказал, что для Доски почета, право попасть на которую он еще только должен был заслужить.

— А этого видела! — Девушка кивком указала на его телефон.

— Этого?! — Максим повернул к ней телефон с фото Кудылина.

— Ну да!.. Ходил тут, высматривал.

— Что высматривал?

— Девушку какую-то. На «Мицубиси»… Нет, на «Сузуки».

— «Сузуки», «Сузуки»… — Насколько помнил Максим, на «Сузуки» ездила Лика, та самая, которая сегодня спасла Малахова. — Когда это было?

— На прошлой неделе… В среду. Да, в среду вечером.

Максим кивнул. На прошлой неделе в среду он установил «жучок» в квартире Авгеевой и приставил для прослушки Кудылина… Интересно, какую такую девушку искал новичок. А вдруг Лику?

Кудылин находился в отделе. Малахов отправил его в больницу, там ему сделали укол, и он вернулся в отдел. Там Максим его и нашел.

Лейтенант сидел за компьютером, тупо глядя в экран. Увидев начальника, поднялся, только затем оторвал взгляд от компьютера.

— Что там у тебя, сайт половых знакомств? — спросил Максим.

— Штраф! За выезд на встречную полосу. Пять тысяч! А я всего лишь развернулся.

— Где, на улице Белинского?

Кудылин вскинул брови, удивленно глядя на Максима:

— Да нет, на Дзержинского, на Белинского сворачивал.

— В прошлую среду?

— В прошлую среду.

— Вместо того, чтобы за Авгеевой следить.

— Ну-у…

— Что там за девушка на «Сузуки»?

Кудылин изменился в лице, глядя на Максима. И вдруг шлепнул себя рукой по лбу.

— Ну, конечно!

— Что конечно?

— Девушка с неживым лицом!.. Это ведь она спасла подполковника Малахова!

— Девушка, — кинул Павлов. — На «Сузуки».

— У нее «Сузуки»?

— Тот самый «Сузуки», который видели на улице Белинского. В прошлую среду.

— А у меня живот… — скривился Кудылин. — Так больно было,