я к этому делу отношения не имею.

— А к покушению на меня?

— Говорила мне мама, не делай добра…

— Ну, за добро тебе воздастся.

— На том свете?

— А ты чего-то боишься?

— Чего я боюсь?

— Ну, Даричева-то уже зачистили… Или я не так понимаю?

— Не так понимаете! И я ничего не боюсь.

— Ничего и никого?

— А кого мне бояться? Если Лазарева, то это вы зря.

— Какого именно Лазарева?

— Ну, Георгий Алексеевич столь нежных чувств к сестре не питает.

— Насколько нежных?

— Виталий Алексеевич — старший брат, он больше в ответе за сестру, чем младший. Это все, что я знаю, и все, что могу сказать.

— И все-таки имя Виталия Алексеевича прозвучало.

— И Земского больше нет.

— И подполковника Хохлатова… Все очень серьезно. Все настолько серьезно, что никто не хотел занимать их место. Майор Чиркин согласился, и что?

— Ну Чиркин-то точно не имел к Еве никакого отношения.

— Но ведь его тоже больше нет.

— Борщевик это все!

— Да, Лазарев пытался перевести все стрелки на него.

Малахов кивнул, мысленно продолжая прозвучавшую фразу. Лазарев пытался подставить Борщевика, даже подсказал, где его искать. Но Артем не оправдал его ожиданий, Борщевик на свободе, не по этой ли причине Даричев взялся за оружие?…

— Борщевик очень жестокий человек. И очень мстительный, — сказала Гуслярова.

Борщевик действительно мог отомстить — за унижение, которое пережил по воле подполковника Малахова. И Даричева он мог нанять.

— Тем лучше для тебя.

— Что лучше? — не поняла Лика.

— Ну, если ты сломала… нарушила планы Борщевика, он может тебе за это отомстить. А ты в изоляторе. Он там до тебя не дотянется.

— Если захочет, он дотянется до меня везде.

— В изоляторе вряд ли.

Артем провел большую работу, чтобы расчистить авгиевы конюшни, сколько сотрудников ИВС пришлось уволить, но все сто процентов безопасности он гарантировать не мог. Борщевик мог дотянуться до Лики и в изоляторе.

— А ведь Борщевик действительно мог заказать вас, — в раздумье проговорила Гуслярова.

— Мог.

— Но я-то ничего не нарушала. Я всего лишь исполняла свой долг телохранителя. Разве я не должна охранять вас, если вы живете с Евой Алексеевной?

— Можешь взять с собой все, что унесешь, — останавливая машину, сказал Артем. — Можешь даже одеяло прихватить… И матрас. Я разрешаю.

Лика жила в пятиэтажной хрущевке, как оказалось, с матерью. Матрас брать не стала, но одеяло и подушку прихватила. И спортивную сумку битком набила.

Артем организовал ей обычную, но пустующую камеру. Лику обыскали, приняли, оформили по всем правилам, поместили в изолятор. В свой кабинет он вернулся лишь после того, как убедился в том, что с ней все в порядке.

Он еще не успел сесть за стол, как в дверь постучали. Началось!

— Разрешите? — В кабинет вошел Кудылин, в руке он держал исписанный лист бумаги.

— Что там у тебя?

— Рапорт! — вздохнул парень.

— На усиленное питание?

— На перевод.

— Обратно в ГАИ?

— Куда угодно!

Артем взял у Кудылина рапорт, скользнул по нему взглядом и движением руки указал на приставной стол.

— Садись, выкладывай, что там не срослось?

— Да Гуслярову прошляпил. Даже номер ее машины не запомнил.

— Где ж ты ее упустил? Как бы мы установили ее связь с киллером, если бы не ты?

— Но майор Павлов…

— А майор Павлов на слабо тебя взял. Посмотреть, как ты себя поведешь. А ты повел себя слабо. С рапортом ко мне пришел… Рви давай, пока Павлов не появился!

Кудылин взял рапорт, смял его и торопливо сунул в карман.

— В следующий раз внимательней будь.

— Да, конечно! — шмыгнув носом, кивнул Кудылин.

— Да, с животом у тебя что было?

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Аппендицит, язва, камни в желчном.

— Не знаю, мне кажется, от страха схватило.

— От страха?

— Ехали, говорили, что вас там убить хотели. Я подумал о киллере, и у меня как будто камень в животе… Только не подумайте, что от страха! — хватился лейтенант, медленно вынимая из кармана скомканный лист.

— Ты же сам только что сказал, что от страха.

— От страха облажаться! С этой Гусляровой же облажался!

— Ну в чем-то облажался, в чем-то напротив… Может, Гуслярова эта и Даричев находились в сговоре.

— Но Гуслярова же спасла вас!

— Может, она думала, что Даричев уже выстрелил.

— Если она так думала, значит, она не собиралась вас спасать.

— Ну вот видишь, голова у тебя варит, — улыбнулся Малахов.

— Да нет, просто интересно…

— Темная лошадка она, эта Гуслярова. И Даричев… Тебе это интересно?

— Ну конечно! — восторженно вскинув брови, вытянулся в струнку Кудылин.

— Значит, уголовный розыск — твоя стихия… Выяснять будем, как они там связаны, Гуслярова и Даричев… Что это у тебя такое? — Малахов отобрал у парня скомканный лист и бросил в мусорную корзину. — Давай к Павлову, про рапорт не говори, скажи, чтобы ко мне зашел. И майора Стасова пусть захватит.

— А Гуслярова, Даричев?

— Завтра, все завтра… — покачал головой Малахов.

Гусляровой и Даричевым они займутся уже сегодня, вернее, работа идет, не прекращается. Это Кудылина к процессу подключат только завтра. Хотя и не факт. Рано еще его на убийства ставить, пусть пока с кражами поработает, на этом фронте у Павлова далеко не все гладко, а борьбу за показатели никто не отменял.

— Кстати, а почему ты на службе? Ты же в ночь сегодня дежурил.

— Ну как дежурил, на правах стажера.

— Давай домой, завтра на правах опера приходи.

Лейтенант ушел, Малахов кивнул, глядя на закрывающуюся за ним дверь. Может, и зевнул Кудылин, но Гуслярову он точно не прошляпил. Плохо, что сразу не сказал, но так это от страха — быть хуже других. Надо сказать, это не самый плохой страх. Даже если от него болит живот.

Глава 5

Сто шестьдесят три «лошади» — может, это не так уж и много, но машина разгонялась довольно быстро. Костя не успевал сдерживать свой «Кашкай». И себя тоже. Волновался он, переживал. Обидно, ведь он мог выследить Гуслярову, взять под наблюдение и ее, и Даричева. Это ведь он мог сегодня оказаться на месте Гусляровой, предотвратив убийство подполковника Малахова. Но вместо этого оказался в больнице — с приступом непонятного происхождения. А потом еще выслушивать от начальства пришлось. Еще и рапорт писать…

А начальство у него молодое, Павлов всего-то на шесть лет старше его, а уже майор, начальник уголовного розыска. Говорят, на его счету масса раскрытых убийств, а сколько бандитов он задержал. И Костя мог бы сделать такую же головокружительную карьеру. Чем он хуже?… Не