юркнула.

Хлестнув хвостом, на дно, потом опять

Всплыла и, к берегу с яйцом во рту

Тихохонько прибли́жась, на песке

Яйцо оставила, потом сказала:

«Ты видишь сам теперь, Иван царевич,

Что я тебе в час нужный пригодилась».

С сим словом щука уплыла. Иван

Царевич взял яйцо; и конь могучий

С Буяна острова на твёрдый берег

Его обратно перенёс. И дале

Конь поскакал и скоро прискакал

К крутой горе, на высоте которой

Кощеев замок был; её подошва

Обведена была стеной железной;

И у ворот железной той стены

Двенадцатиголовый змей лежал;

И из его двенадцати голов

Всегда шесть спали, шесть не спали, днём

И ночью по два раза для надзора

Сменяясь; а в виду ворот железных

Никто и вдалеке остановиться

Не смел; змей подымался, и от зуб

Его уж не было спасенья — он

Был невредим и только сам себя

Мог умертвить: чужая ж сила сладить

С ним никакая не могла. Но конь

Был осторожен; он подвёз Ивана

Царевича к горе со стороны,

Противной воротам, в которых змей

Лежал и караулил; потихоньку

Иван царевич в шапке-невидимке

Подъехал к змею; шесть его голов

Во все глаза по сторонам глядели.

Разинув рты, оскалив зубы; шесть

Других голов на вытянутых шеях

Лежали на земле, не шевелясь,

И сном объятые храпели. Тут

Иван царевич, подтолкнув дубинку,

Висевшую спокойно на седле,

Шепнул ей: «Начинай!» Не стала долго

Дубинка думать, тотчас прыг с седла,

На змея кинулась, и ну его

По головам и спящим и неспящим

Гвоздить. Он зашипел, озлился, начал

Туда, сюда бросаться; а дубинка

Его себе колотит да колотит;

Лишь только он одну разинет пасть,

Чтобы её схватить — ан нет, прошу

Не торопиться, уж она

Ему другую чешет морду; все он

Двенадцать ртов откроет, чтоб ее

Поймать, — она по всем его зубам,

Оскаленным как будто напоказ.

Гуляет и все зубы чистит; взвыв

И все носы наморщив, он зажмёт

Все рты и лапами схватить дубинку

Попробует — она тогда его

Честит по всем двенадцати затылкам;

Змей в исступлении, как одурелый,

Кидался, выл, кувы́ркался, от злости

Дышал огнём, грыз землю — всё напрасно!

Не торопясь, отчётливо, спокойно,

Без промахов, над ним свою дубинка

Работу продолжает и его,

Как на току усердный цеп, молотит;

Змей, наконец, озлился так, что начал

Грызть самого себя и, когти в грудь

Себе вдруг запустив, рванул так сильно,

Что разорвался надвое и, с визгом

На землю грянувшись, издох. Дубинка

Работу и над мёртвым продолжать

Свою, как над живым, хотела; но

Иван царевич ей сказал: «Довольно!»

И вмиг она, как будто не бывала

Ни в чём, повисла на седле. Иван

Царевич, у ворот коня оставив

И разостлавши скатерть-самобранку

У ног его, чтоб мог усталый конь

Наесться и напиться вдоволь, сам

Пошёл, покрытый шапкой-невидимкой,

С дубинкою на всякий случай и с яйцом

В Кощеев замок. Трудновато было

Карабкаться ему на верх горы;

Вот наконец добрался и до замка

Кощеева Иван царевич. Вдруг

Он слышит, что в саду недалеко

Играют гусли-самогуды; в сад

Вошедши, в самом деле он увидел,

Что гусли на дубу висели и играли

И что под дубом тем сама Елена

Прекрасная сидела, погрузившись

В раздумье. Шапку-невидимку снявши,

Он тотчас ей явился и рукою

Знак подал, чтоб она молчала. Ей

Потом он на ухо шепнул: «Я смерть

Кощееву принёс; ты подожди

Меня на этом месте; я с ним скоро

Управлюся и возвращусь; и мы

Немедленно уедем». Тут Иван

Царевич, снова шапку-невидимку

Надев, хотел идти искать Кощея

Бессмертного в его волшебном замке.

Но он и сам пожаловал. Приближась,

Он стал перед царевною Еленой

Прекрасною и начал попрекать ей

Её печаль и говорить: «Иван

Царевич твой к тебе уж не придёт;

Его уж нам не воскресить. Но чем же

Я не жених тебе, скажи сама,

Прекрасная моя царевна? Полно ж

Упрямиться, упрямство не поможет;

Из рук моих оно тебя не вырвет;

Уж я…» Дубинке тут шепнул Иван

Царевич: «Начинай!» И принялась

Она трепать Кощею спину. С криком,

Как бешеный, коверкаться и прыгать

Он начал, а Иван царевич, шапки

Не сняв, стал приговаривать: «Прибавь,

Прибавь, дубинка; поделом ему,

Собаке: не воруй чужих невест;

Не докучай своею волчьей харей

И глупым сватовством своим прекрасным

Царевнам; злого сна не наводи

На царства! Крепче бей его, дубинка!» —

«Да где ты! Покажись! — кричал Кощей. —

Кто ты таков?» — «А вот кто!» — отвечал

Иван царевич, шапку-невидимку

Сняв с головы своей, и в то ж мгновенье

Ударил оземь он яйцо; оно

Разбилось вдребезги; Кощей Бессмертный

Перекувырнулся и околел.

Иван царевич из саду с царевной

Еленою Прекрасной вышел, взять

Не позабывши гусли-самогуды,

Жар-птицу и коня Золотогрива.

Когда ж они с крутой горы спустились