И, севши на коней, в обратный путь

Поехали, гора, ужасно затрещав,

Упала с замком, и на месте том

Явилось озеро, и долго чёрный

Над ним клубился дым, распространяясь

По всей окрестности с великим смрадом.

Тем временем Иван царевич, дав

Коням на волю их везти, как им

Самим хотелось, весело с прекрасной

Невестой ехал. Скатерть-самобранка

Усердно им дорогою служила,

И был всегда готов им вкусный завтрак,

Обед и ужин в надлежащий час:

На мураве душистой утром, в полдень

Под деревом густовершинным, ночью

Под шёлковым шатром, который был

Всегда из двух отдельных половин

Составлен. И за каждой их трапезой

Играли гусли-самогуды; ночью

Светила им жар-птица, а дубинка

Стояла на часах перед шатром;

Кони ж, подружась, гуляли вместе,

Каталися по бархатному лугу,

Или траву росистую щипали,

Иль, голову кладя поочерёдно

Друг другу на спину, спокойно спали.

Так ехали они путём-дорогой

И наконец приехали в то царство,

Которым властвовал отец Ивана

Царевича, премудрый царь Демьян

Данилович. И царство всё, от самых

Его границ до царского дворца,

Объято было сном непробудимым;

И где они ни проезжали, всё

Там спало; на поле перед сохой

Стояли спящие волы; близ них

С своим бичом, взмахнутым и заснувшим

На взмахе, пахарь спал; среди большой

Дороги спал ездок с конём, и пыль,

Поднявшись, сонная, недвижным клубом.

Стояла; в воздухе был мёртвый сон;

На деревах листы дремали молча;

И в ветвях сонные молчали птицы;

В селеньях, в городах все было тихо.

Как будто в гробе: люди по домам,

На улицах, гуляя, сидя, стоя,

И с ними всё: собаки, кошки, куры,

В конюшнях лошади, в закутах овцы,

И мухи на стенах, и дым в трубах,

Всё спало. Так в отцовскую столицу

Иван царевич напоследок прибыл

С царевною Еленою Прекрасной,

И, на широкий взъехав царский двор,

Они на нём лежащие два трупа

Увидели: то были Клим и Пётр

Царевичи, убитые Кощеем.

Иван царевич, мимо караула,

Стоявшего в параде сонным строем,

Прошед, по лестнице повёл невесту

В покои царские. Был во дворце,

По случаю прибытия двух старших

Царёвых сыновей, богатый пир

В тот самый час, когда убил обоих

Царевичей и сон на весь народ

Навёл Кощей: весь пир в одно мгновенье

Тогда заснул, кто как сидел, кто как

Ходил, кто как плясал; и в этом сне

Ещё их всех нашёл Иван царевич;

Демьян Данилович спал стоя; подле

Царя храпел министр его двора

С открытым ртом, с неконченным во рту

Докладом; и придворные чины,

Все вытянувшись, сонные стояли

Перед царём, уставив на него

Свои глаза, потухшие от сна,

С подобострастием на сонных лицах,

С заснувшею улыбкой на губах.

Иван царевич, подошед с царевной

Еленою Прекрасною к царю,

Сказал: «Играйте, гусли-самогуды».

И заиграли гусли-самогуды…

Вдруг всё очнулось, всё заговорило,

Запрыгало и заплясало; словно

Ни на минуту не был прерван пир,

А царь Демьян Данилович, увидя,

Что перед ним с царевною Еленой

Прекрасною стоит Иван царевич,

Его любимый сын, едва совсем

Не обезумел: он смеялся, плакал.

Глядел на сына, глаз не отводя,

И целовал его и миловал,

И напоследок так развеселился,

Что руки в боки, и пошёл плясать

С царевною Еленою Прекрасной.

Потом он приказал стрелять из пушек,

Звонить в колокола и бирючам[9]

Столице возвестить, что возвратился

Иван царевич, что ему полцарства

Теперь же уступает царь Демьян

Данилович, что он наименован

Наследником, что завтра брак его

С царевною Еленою свершится

В придворной церкви и что царь Демьян

Данилович весь свой народ зовёт

На свадьбу к сыну, всех военных, статских[10],

Министров, генералов, всех дворян

Богатых, всех дворян мелкопоместных,

Купцов, мещан, простых людей и даже

Всех нищих. И на следующий день

Невесту с женихом повёл Демьян

Данилович к венцу; когда же их

Перевенчали, тотчас поздравленье

Им принесли все знатные чины

Обоих полов; а народ на площади

Дворцовой той порой кипел, как море;

Когда же вышел с молодыми царь

К нему на золотой балкон, от крика:

«Да здравствует наш государь Демьян

Данилович с наследником Иваном

Царевичем и с дочерью царевной

Еленою Прекрасною!» все зданья

Столицы дрогнули, и от взлетевших

На воздух шапок божий день затмился.

Вот на обед все званные царём

Сошлися гости — вся его столица;

В домах осталися одни больные,

Да дети, кошки и собаки. Тут

Своё проворство скатерть-самобранка

Явила: вдруг она на целый город

Раскинулась; сама собою площадь

Уставилась столами, и столы

По улицам в два ряда протянулись;

На всех столах сервиз был золотой,

И не стекло — хрусталь; а под столами

Шелковые ковры повсюду были

Разостланы; и всем гостям служили

Гайдуки[11] в золотых ливреях. Был