Ради Лили.

– Да.

Ей показалось, или голос Эйдена в самом деле эхом разнесся по комнате?

– Кристина, берешь ли ты Эйдена в свои законные мужья.

Ради Лили.

– Да.

– Этим кольцом я скрепляю ваш союз.

Вместо того чтобы смотреть на простые золотые кольца, появившиеся как по мановению волшебной палочки, Кристина мысленно составляла список того, что нужно сделать для Лили после обеда. И завтра. И послезавтра. Слова судьи Харримана вывели ее из задумчивости.

– Вы принесли друг другу клятвы пред Богом и этими свидетелями. Властью, данной мне штатом Южная Каролина, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Об этой части Кристина запрещала себе думать. К счастью, Эйден обладал куда большим здравым смыслом, чем она. Он заставил ее посмотреть себе в глаза. Сознание отмечало малейшие детали. Грубая кожа у него на пальцах, какой он высокий по сравнению с ней. Вот он наклонился и нежно коснулся губами ее губ.

Ради меня.

Мозг отключился, остались только ощущения. Неожиданно Кристину пронзила мощная вспышка, по телу разлилось тепло, она испытала желание прижаться к Эйдену. Однако отпрянула от него.

– Не так плохо, как ты думал, правда, мальчик? – закудахтал Джеймс.

Кристина заметила неприкрытое отвращение во взгляде Эйдена, которым он окинул деда.

– Мило. Вам этого не понять, дедушка.

Кристина покраснела от смущения.

Если судью и удивил подобный обмен репликами, вида он не подал. Не обращая внимания на старика, вынул из портфеля бумаги.

– Поставьте ваши подписи, чтобы все было по закону.

Кристина добавила свою изящную завитушку к каракулям Эйдена, после чего расписались свидетели и судья. Едва покончили с формальностями, открылась дверь.

– Сюрприз! – провозгласила Мари, внося на подносе трехслойный свадебный торт.

Кристина бросилась к ней, якобы помочь.

– Мари, о чем вы только думали? – воскликнула она, едва замечая изящные шоколадные и зеленовато-голубые волны на торте.

– Не важно, о чем я думала. О чем думала ты, вот в чем вопрос! Могла бы, по крайней мере, красивую блузку надеть! – отчитывала Мари.

Кристина хотела пропустить ее слова мимо ушей, но непроизвольно одернула подол халата.

– Каждая свадьба – это повод отпраздновать, дорогая, – провозгласила она во всеуслышание, а потом негромко – только для Кристины – добавила: – Если, конечно, не хочешь, чтобы судья Харриман растрезвонил свою версию событий. Мистер Джеймс недаром его выбрал, у него самая болтливая жена в городе.

Кристина молча кивнула. Нервы и так были на пределе. Она принялась с улыбкой резать торт, надеясь, что Лили бы ею сейчас гордилась.

К ее облегчению, никто из присутствующих не закричал «Горько!». Она отодвинулась от Эйдена на максимально возможное расстояние, но все же ощущала волнующее тепло его тела. Хотелось прильнуть к нему, приобщиться к силе и внешнему спокойствию.

Вот бы он снова поцеловал ее! Но нет, она не допустит этого, даже когда они лягут вместе в огромную постель. Не станет она спать с этим мужчиной. Для него это не имеет ровным счетом никакого значения, для нее совсем наоборот.

Как это люди выносят долгие свадебные приемы? Кристине хватило двадцати минут поедания торта, после чего она стала собирать тарелки, помогая Мари. Мужчины негромко разговаривали. Она нарезала оставшийся торт на куски, чтобы удобнее было хранить, когда кто-то постучал в парадную дверь. Нолен не сделал и пары шагов к выходу, на пороге кабинета возник человек.

Люк Блэкстоун. Младший брат Эйдена, славящийся невозмутимым характером. Он был гонщиком и часто давал интервью для центральных телеканалов. На его лице всегда сияла улыбка. Он не боялся камер и в любой ситуации сохранял хладнокровие. В детстве он заменял Кристине старшего брата, а во взрослые годы чаще всех приезжал в отчий дом, поэтому их отношения не прерывались.

– Что празднуем? – Он одарил присутствующих фирменной улыбкой покорителя женских сердец.

Окинул взглядом Кристину, торт, Мари, группку мужчин в дальнем конце кабинета и, наконец, заметил брата. Голубые глаза расширились. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит. Вдобавок к физической красоте он был наделен и острым умом.

В следующее мгновение он подскочил к столу деда и, опершись руками о его полированную поверхность, навис над Джеймсом.

– Какого дьявола вы наделали? Кристина едва сдерживала слезы. Неужели свадебный кошмар никогда не закончится?

– А теперь объясни-ка мне еще раз, почему в день твоей свадьбы мы сидим в этом баре? Глядя в мечтательные, по версии таблоидов, глаза брата, внимания которых добивались все присутствующие в баре женщины, Эйден с трудом подавлял желание как следует ему врезать. Или заставить сесть в спортивный автомобиль с форсированным двигателем и отправить назад к Шарлотте.

– Моя жена, по-видимому, считает, что ей лучше находиться здесь, чем делить супружеское ложе со мной.

– Приятель, ну и ночка тебя ждет, раз приходится бегать за собственной женой! Ты уверен, что ваш брак настоящий?

– О, да. Правда, он временный, но требования от этого не меняются.

Люк разом посерьезнел.

– Никак в толк не возьму, зачем все это. Я тебя об одном прошу, позаботься о Кристине, а не воспользуйся ею.

– А обо мне, своем родном брате, ты побеспокоиться не хочешь?

– Ну, ты большой мальчик и сам в состоянии о себе позаботиться, хотя и делаешь это недостаточно хорошо.

Эйден прищурился, что не сулило ничего хорошего, но Люк не обратил внимания.

– Кроме того, если бы тебе была нужна наша помощь, ты бы нам позвонил, мы с Джейкобом вылетели бы к тебе первым же рейсом. Почему ты этого не сделал?

– Чтобы оба братца стали свидетелями моего фиаско? Забавное получилось бы воссоединение семьи.

– И все же мы были бы здесь.

Эйден кивнул. В довершение всех бед он услышал ругательства сидящего за одним из столиков Джейсона. Молоденькая девушка-барменша то и дело бросала встревоженные взгляды в ту сторону, но Эйден не собирался опускаться до его уровня и затевать потасовку.

Разница исчислялась не деньгами, а положением. Джейсон ничего собой не представлял, а Эйдену с малых лет привили правила поведения в обществе. Вращаясь в высших сферах Нью-Йорка и на международном уровне, он приобрел особый лоск. К тому же всем известно, что любой человек, опускающийся до прилюдных оскорблений, губит собственную репутацию.

Эйден был готов игнорировать Джейсона до тех пор, пока тот не перейдет на личности. Однако не оставляло чувство, что однажды все же придется разобраться, и он с радостью это сделает.