– Ошибаетесь, дорогая. До сих пор еще ни одной не удалось меня провести. И не удастся… Я-то как раз и верю, что вы не убийца. А и не верил бы, все одно вы – мой друг, и я вас никому не выдам. Вот только дядюшка, похоже, вам не верит, и только делает вид. Что же он вас тогда правосудию не передоверил, если не сомневался в вашей невиновности? Потому что знал наверняка, что они до всего докопаются. Вот соломку-то и подстелил, чтобы вы не расшиблись.

– Все что вы говорите – чушь собачья! Не верю ни единому вашему слову! Вы не можете ничего знать о нашей семье.

– У меня положение такое – знать все обо всех. Ну так что же – компромат на вашего дядюшку вас все-таки интересует или нет?

Так как Мила Миланская промолчала, Троянов поднялся и вышел из гостиной, но быстро вернулся, неся в руках толстую папку. Важно усевшись за стол и отодвинув тарелки, он аккуратно положил перед собой документы и с гордостью взглянул на гостью:

– Вот доказательства того, что ваш дражайший дядюшка убийца. Как видите, мне пришлось довольно плодотворно поработать, прежде чем я вышел на его след.

– Скажите, а какое, собственно говоря, дело до моего дядюшки лично вам? Заняться нечем или хобби у вас такое: спасать молодых красивых и очень богатых барышень? Очки себе зарабатываете? Так напрасно стараетесь. Вы меня как мужчина не интересуете вообще. И я вам это уже неоднократно давала понять. Между нами возможны только дружественно-деловые отношения.

– Обижаете старика, дорогая! Я вам хочу помочь от чистого сердца.

– А оно у вас есть, сердце-то? Что-то я раньше не замечала.

– Так вы же сами не даете мне возможности обнаружить его… – начал было Троянов, но Мила Миланская так злобно глянула на него, что у того пропала всякая охота пытаться снова поухаживать. – Пересядемте за журнальный столик, – предложил он.

Они устроились рядышком на диване, и Троянов пододвинул к ней папку, предварительно развязав тесемки.

– Что здесь? – Она открыла папку и вытащила документы, стараясь вникнуть в содержимое, но строчки разбегались в разные стороны, не желая складываться в толковые предложения. – Вы можете обозначить суть этих документов?

– В них неоспоримые факты того, что убийцей ваших родителей является ваш любимый дядюшка, – со вздохом произнес Владислав Антонович. – Эти документы попали ко мне случайно. Один мой знакомый, отставной служака органов внутренних дел, предложил купить их за очень нехилую сумму. Как компромат на крупного и влиятельного бизнесмена, с которым он сам побоялся связываться… Правда, здесь только часть документов, да и те в копиях. При следующей встрече я передам вам остальные, в оригинале.

– А почему не сейчас? – задумчиво спросила Мила Миланская, нервно перелистывая многочисленные страницы и не в силах сосредоточиться.

– Из чувства собственной безопасности. Вы ведь наверняка немедленно после нашей встречи побежите к дядюшке с разборками, не преминув сообщить при этом, что именно от меня получили компрометирующие сведения?

– Глупости! Сначала я должна убедиться в том, что эти документы не подделка. А потом действительно пойду к нему и заставлю его объясниться.

– И мы тут же лишимся голов. Оба. Если вас не волнует состояние вашей, то мне моя даже очень дорога.

– Я все равно вам не верю! Он не мог этого сделать. – Мила Миланская швырнула со столика папку и попыталась сфокусировать пьяный взгляд на Троянове. – Вы его наверняка подставляете. Вот только зачем?

– Как это ни прискорбно для вас, но ваш дядюшка убийца. – Троянов опустился на пол и, ползая на корячках, принялся терпеливо собирать разлетевшиеся по всей комнате документы. – И не я об этом говорю, а факты, которые вы так небрежно сейчас разбросали. Вот только факты, как известно, – вещь упрямая и неумолимая. Перед ними меркнет все.

– Ах он подлый старикашка! – произнесла тихо Мила Миланская. Казалось, что она совершенно не осознает, где находится, уставившись в одну точку взглядом, пылающим огнем ненависти и гнева. – И он еще смеет мне морали читать, жизни учить! У самого рыло в пуху, а туда же – о высоких материях рассуждает, праведником прикидывается, святошу из себя строит.

– Милочка, дорогая, не стоит так расстраиваться. – Запыхавшийся от непривычной работы Троянов наконец поднялся с колен и, прижимая к груди документы, устало присел в кресло по другую сторону столика. Уложив компромат в папку, принялся обмахивать одним из документов раскрасневшееся лицо. – Я – ваш друг и готов помочь разобраться со всеми вашими проблемами. Может, пока не следует вам ездить к дядюшке? Я возьму на себя все хлопоты по его публичному разоблачению…

– Постойте, вы что же, хотите смешать с грязью дядюшку, а заодно и весь наш знаменитый род Миланских в придачу?! – Мила Миланская гневно взглянула на собеседника. – Да вы с ума сошли! Я буду первая, кто вас камнями закидает. Даже и не смейте думать об этом деле! Вас оно никак не касается. Я сама во всем разберусь. А если будете мешаться – не посмотрю, что мы дружим против одних врагов.

– А как же правосудие? – осторожно спросил Троянов.

– Эта глупая тетка с прикрытыми от стыда глазами? Эта слепая, которой нет никакого дела до живых людей и их проблем? Перебьется! Я не стану надеяться на правосудие. Я буду вершить его сама.

– Но сначала вам следует обезопасить себя. Скажите ему хотя бы… ну, например, что вы… беременны. И у вас в запасе будет несколько месяцев – а вернее, целых девять! Если все это время подкладывать искусственный съемный живот, у вас появится безусловная гарантия того, что с вами ничего страшного не произойдет. А пока дядюшка сдувает с вас пылинки, вы найдете надежный способ от него избавиться и…

Троянов осекся, встретившись с испепеляющим взглядом собеседницы, и даже подался немного назад, вжавшись в спинку кресла худощавым телом, словно опасался, что она его сейчас ударит.

– И все же вам, дорогая, придется выбрать: или вы его, или он вас. Всегда можете рассчитывать на мою помощь. А мои возможности вы знаете.

– Я еще ничего не решила. Владислав Антонович, надеюсь, что к следующей нашей встрече вы подготовите все оригиналы документов, какие имеются. Сначала я должна убедиться, что они не фальшивка. Вот тогда и посмотрим, чего стоят ваши факты. А пока, я думаю, нам не следует пороть горячку, мы же деловые люди. Будет лучше, если никто и никогда не узнает о нашем разговоре.

– Даю слово, Милочка, вы же меня знаете.

– В том-то и дело, что знаю, дорогой Владислав Антонович! Ха-ха-ха! – пьяно расхохоталась в лицо собеседнику дива. – Даже самой противно, как же хорошо я вас знаю!

– Милочка, прелестница вы наша, с вами просто необыкновенно приятно иметь дело. Думаю, откладывать надолго нашу встречу не стоит. Через два дня и свидимся, здесь же. А вы, солнышко, позаботьтесь о том, чтобы в укромном месте уже лежала определенная сумма.

– Как, разве вы собираетесь этот компромат мне продать?!