Все было на своих местах, ее коллекция благополучнопереехала в подвал этого двухэтажного офисного здания. Место было простоидеальным, недалеко от центра города Колдуэлла, а чтобы все выглядело законными бесспорным, она создала иллюзию того, что человеческая фирма занимала этажнаходящийся чуть выше того места, где она ходила: Насколько знали люди, вся этасуматоха и суетная аренда была необходимы для расширения ее бизнеса.

Глупые людишки. Как будто в этой экономике, кто-либо могнанять или же удержать себя, когда дело доходило до заполнения рабочих мест.

Оставалось лишь поклониться Хепплвайт, который был создан вПровиденсе, Род-Айленд, в 1801 году, она провела рукой по поверхности изкрасного дерева. Оригинальная отделка все еще была в отличном состоянии, ейудалось сохранить его без повреждений, в защите от солнца и воды, особенно еслиучесть, что она приобрела его двести лет назад. В каждом ящички были заполненыкнопочками, кусочками очков, бесчисленным множеством колец. В других ящичкахбыли подобные же вещи из различных металлов, являющиеся чьими-то личнымивещами.

Кроме всего, было еще и ее зеркало, эта вещь из коллекциибыла самым дорогим из того, что у нее было. Оно было связью с ее душами, онаобеспечила всю необходимую ему безопасность, так чтобы, она сразу жепочувствовала, если бы оно было в опасности или излучало бы напряжение наземле. Как сейчас.

Тем не менее, проблема сегодняшнего вечера была же в том,что с тех пор как она начала копить эти вещицы еще несколько эр назад, онаникогда не была спокойна, и не будет спокойной и расслабленной. Вышагиваявокруг этих хранилищ с вещицами, она бесцеремонно пыталась отбиться от своейпагубной привычки, которая уже не раз оказалась достаточно полезной.

И что казалось, может быть еще хуже? В этот вечер у неедолжен был быть «пожинающий момент», как это назвала ее психотерапевт, время за которое она должна была заглянуть внутрь себя и насладиться своимидостижениями: Она выиграла последний раунд против Джима Херона, и хотя он,Эдриан и Эдди проникли в ее предыдущее логово, она благополучно вернула всесвои вещи и разместила их в этом охраняемом помещении.

Она должна была быть чертовски рада.

Но дерьмо-на-гальке, даже запах свежей смерти дрейфующий изванной не приносил ей никакого удовольствия: Чтобы защитить свое зеркало, ейбыло необходимо большее чем то, что АДТ или Бринкс мониторинг могли ейпредложить, ей нужна была новая девственная жертва, которую она подвесила состекающей кровью над ванной, эта красота была весьма полезной, а не толькопростыми декорациями.

Все шло ей на руку, по крайней мере на поверхности, и все жеона чувствовала себя так…

Энни, ей казалось так ее звали… милое имечко в честь такогодрянного, немотивированного штата.

Может быть она просто уже исчерпала себя от этих постоянныхпереездов. У нее было около сорока столов приобретенных ею в разные эпохичеловечества, и всякий раз, когда она вынуждена была перебираться на другоеместо, ей было необходимо коснуться каждой вещички, одной за другой,переподключая связь с сущностью своих жертв, содержащихся в металле. Однако,она все еще не начала свой ритуал, чем была удивлена. Как правило, она не могласосредоточится ни на чем другом, пока она не уделяла этому время, проходясквозь пространство минут, завершив этот длительный процесс.

Ее психотерапевт увидела бы в этом прогресс, учитывая, какправило, ее быстрое и неоспоримое принуждение: Эти драгоценные вещички, отдревнего Египта до готической Франции в годы гражданской войны и присущие настоящему,Штатам, все это было тем, что привязывало ее к дома, когда она была так далекоот него.

Тем не менее, не было никакой панической спешки, чтобы какможно скорее прижаться на вечность к ним.

Единственное, что казалось, она хотела делать, так это хандритьи вышагивать вокруг.

Во всем был виноват Джим Херон.

Он был слишком вызывающим. Доминирующим. Поразительным.

Он был выбран ею и этим высокомерным сукиным сыномНайджелом, потому что в Хероне было поровну как от добра так и от зла, и напротяжении веков единственное что она узнала наверняка, когда дело доходило дочеловечества, всегда побеждало зло. На самом деле, она предполагала, чтоперетянуть его на свою сторону будет ничем иным, как утомительно скучнымзанятием, что было собственно тем, чем она занималась уже слишком давно,перетягивая мужчин и женщин на темную сторону.

Взамен… именно она была высосана и соблазнена.

Херон был именно таким… непокорным. Даже тогда, когда онотдался ей, и она играла с ним, а ее приспешники кишели вокруг него, ее истиннаяприрода обнаружила… он непокорный, непреклонный, упорный. И эта сила делала егонедоступным. Она никогда не видела подобного. Ни от кого.

Дело в том, что это было в самой его природе, брать все насебя: Она была идеальным паразитом, мелочной в своих делах и по своей сущности,пока то, чего она хотела, не становилось навсегда ее.

Вызов Херона был для нее опьяняющей пощечиной, глоткомсвежего воздуха. Но также, это казалось, выкачивало из нее все остальное. Открываяящик, он достала тонкий золотой браслет с небольшим свисающим с него ипридающим ему некий шарм голубем. Надпись на внутренней сторонне рукописнымшрифтом была просто драгоценной. От родителей дочери. С датой и годом и т.д.:бла, бла, бла. Она ненавидела имя Сесилия. Она действительно ненавидела его.

Эта девственница была все равно… что колючка в боку.Предназначением этой девушки Бартен было лишь, необходимость защитить зеркало.Теперь же из какого дерьма она имела связь с Джимом –

Только она собиралась раздробить этот сувенир, как мягкое дуновениетепла прошло через нее, словно прикосновение любовника к ее плоти,пробирающееся до самых костей. Джим.

Это был Джим. И он вызывал ее.

Закинув обратно браслет, она проверила, хорошо ли был закрытящик и остановилась возле богато отделанного зеркала до пола, котороефункционировало лишь для осмотра ее внешнего вида. Подойдя к нему, она измениласвою форму, игнорируя законы гравитации и принимая облик великолепной брюнеткис огромной грудью и задницей.

Распотрошив волосы, она поправила черную юбку, решив что ееподол был слишком длинным. Пожелав приподнять его вверх, она повернулась,сверкая гладкими бедрами с совершенной кожей. Вдруг, она почувствовала себяживой.

Ну, живой, не было технически правильным. Скорее онапочувствовала как если бы: В этот момент, ее похоронное настроение вдругулетело в полет. Кроме того, она не собиралась весть себя глупо по этомуповоду.

Уверенной в своем подоле, декольте и волосах, онанаправилась в ванную.

- Как я выгляжу?

Она немного повертелась перед молодым человеком, висевшимвверх ногами над ее ванной. Он не мог ничего сказать, хоть его глаза и былиоткрытыми.