– Неужели вырвались? – воскликнула девушка. – О, да! Мы свободны, Энки!

– Тури, – поправил южанин.

– Да, ну, конечно, ты прав. Теперь ты снова Тури. А я… я Ньома!

Сазум закутался в одеяло и вскоре задремал. А вот Арсет долго не удавалось заснуть. Восторг часто действует на человека так же возбуждающе, как жгучее беспокойство. Усталость взяла своё лишь на рассвете.

Пробудилась девушка после полудня. С удивлением обнаружила, что Тури статуей застыл на носу, словно во что-то вглядывался. Козырьком приложила руку ко лбу, заслоняясь от солнца, и ахнула: на горизонте из жёлтого марева проступали силуэты пальм. Земля!

– Приплыли! Приплыли! – закричала Арсет.

Как только беглецы вступили на сушу, девушка устроилась на отдых под сенью деревьев, а Тури отправился обозревать окрестности. После долгого плавания хотелось размять затекшие ноги.

В ходе прогулки по берегу и пальмовой роще выяснилось, что остров совсем крошечный и, скорее всего, необитаемый. Когда Арсет об этом узнала, чуть не разрыдалась от досады. Потом подумала и спросила себя: а почему бы не обосноваться здесь вдвоём с Тури? Он будет ловить рыбу, она – жарить её на костре, вечерами можно петь песни или сочинять вслух загадочные истории. Она избавится от вуали, станет носить короткую юбку, превратится в настоящую дикарку.

Первый же опыт развеял грёзы. Тури поймал окуня и кальмара, сбил четыре кокосовых ореха. Арсет уронила добычу в огонь, а когда доставала, опалила рукава и от испуга запустила горящую хворостину в лицо сазуму. К счастью, тот успел уклониться. С кокосами тоже вышла неприятность. Выскабливая сладкую мякоть, девушка рассекла себе палец. Южанин со вздохом оторвал от рубашки лоскут и перевязал рану.

Стараниями Тури завтрак всё-таки был приготовлен. Беглецы утолили голод, но сытость не улучшила настроение Арсет.

– Прости, Тури, я такая неумелая, – сокрушалась девушка. – Мне столькому предстоит научиться! Понадобится время… Среди людей, в твоём племени, я освоилась бы гораздо быстрее. А здесь без крова и очага мы подобны бесцельно парящим во мраке мотылькам, что обречены…

Арсет осеклась. Как неуклюже и не к месту вырвалась у неё эта цитата из Септахареса!

– То есть, полагаю, нам стоит продолжить поиски твоего острова, – резко закончила девушка.

– Ньома странно говорить, – нахмурился южанин. – До большой земля – по-вашему Сазум – восемь дней, от большой земля до остров Тури – пять дней. Много-много вода надо. Ньома много пить. Этот остров заходи, вода бери и дальше. Много-много вода бери. Другой остров на пути когда – не знать. Ньома понимать?

– Да, конечно, понимаю, – улыбнулась Арсет, хотя намерения сазума открылись ей только теперь.

– Хорошо. Подниматься. Брать бурдюки, идти на ручей. Потом на гору – глядеть, есть ли, нет ли на пути ещё острова.

Гора представляла собой шестисотметровый вулкан, давно потухший и сплошь заросший джунглями. Для Тури – дом родной, а вот Арсет порядком запыхалась, ушибла коленку, запачкала и порвала платье, прежде чем догнала южанина у кромки кратера. Тот, сдвинув брови, вглядывался в горизонт, но не в направлении намеченного пути, а в ту сторону, откуда беглецы приплыли.

– Корабль, – гулко прозвучало в тишине.

У Арсет пресеклось дыхание.

– За нами, – прошептала она. – О, боги! Если схватят – не пощадят. Тебя как беглого раба до смерти забьют плетьми. Меня навечно запрут в каком-нибудь храме. Заточение… После того, как я познала свободу. Нет, ни за что! Бежать, Тури, мы должны бежать, спасаться, немедленно!

Тури пристально посмотрел на девушку. Тури нравилось на неё смотреть. Так же, как на Айю. Хоть Ньома и слабее. Не годится в жёны человеку. Но приятно на неё смотреть и слушать её песни. Хорошо поёт. В самом деле Ньома!

– Идём же, Тури, – Арсет нетерпеливо притопнула. – Время!

Теперь уже сазум не поспевал за девушкой: она неслась вниз со скоростью антилопы, удирающей от тигра.

Камышовая лодка стремительно покинула бухточку, повернулась носом к солнцу. Мимо левого борта поплыл каменистый, будто изгрызенный исполинским чудовищем северный берег.

Ни с того ни с сего Тури бросил грести. Вёсла по воле волн закачались в уключинах. Из груды вещей на корме сазум выхватил продолговатую тростниковую корзину. Содержимое – сухие лепёшки, обёрнутые пальмовыми листьями, – полетело на крышку пристроенного рядом короба.

– Тури, что ты творишь? – изумилась Арсет.

В ответ южанин чудновато усмехнулся и в обнимку с корзиной плавно шагнул в воду. Немного погодя вынырнул, но лишь для того, чтобы набрать воздуха и вновь скрыться в глубине.

Ожидание затягивалось. От волнения Арсет кусала обветренные губы. Но вот после пятого или шестого захода Тури с довольным видом забрался обратно в лодку. У ног девушки очутилась корзина с крупной конусообразной раковиной. Покатая спинка, вся в бурых и золотых пятнышках, искрилась и переливалась, как лакированная.

– Это мне? – зарделась Арсет. – Красота какая! Спасибо, Тури.

Руки девушки проникли в корзину и тут же отдёрнулись.

– Ой, укололась. Кажется, о край раковины.

Ни малейшего удивления или растерянности – сазум словно предвидел такой исход. Осторожным, предельно выверенным движением дикарь опрокинул корзину через борт. Моллюск вернулся в привычную стихию.

– Зачем, Тури? – упрекнула южанина Арсет. – Ничего страшного, пустяковая ранка. Хотя приятно осознавать, что о тебе искренне заботятся.

Лодка мерно покачивалась подобно гигантской колыбели. Волосы беглецов трепал ветер. Обрушивался порывами и уносил нечто крайне важное: запах моря, запах жизни.

– Я, пожалуй, прилягу, – произнесла девушка после непродолжительного молчания. – Голова кружится. Наверное, из-за жары.

– Ньома лететь скоро, – объяснил сазум, – высоко-высоко, на небо. Просить Дарующего отвести беда от Тури. Ньома хорошая. Что Ньома просить, бог делать. Ньома добрая, помогать Тури.

Едва ли Арсет разобрала последние слова дикаря. Чувства меркли, и вместе с ними окружающий мир утекал, как вода сквозь пальцы. Солнце тускнело, звуки смешивались и растворялись друг в друге, ароматы преснели, шероховатость настила и гладкость шёлкового платья обезличивались под неестественной стылостью пальцев.

Когда девушка перестала дышать, южанин проворно выскользнул из лодки. Рельефные плечи смело протаранили покатый горб волны. Согласно составленному на вершине горы плану Тури вплавь направился к соседнему острову.

* * *

Терпеть ноющую боль в висках было тяжело – Наль еле удерживалась от того, чтобы опуститься прямо на ворсистый ковёр из верблюжьей шерсти. Хотелось забыться. А приходилось стоять и слушать. Доводы Ратепа били наотмашь.

– Если ты не смогла привить сестре ни толики уважения или хотя бы благодарности к ближайшим родственникам, какое воспитание ты способна дать детям? Нет, решено, они отправятся к моей матери. Там знают, как вырастить истинных аристократов, заботящихся о репутации семьи. И, пожалуйста, перестань изображать беспросветную скорбь.