бы ему в голову. Тогда благополучие идильского народа представлялось магу наивысшей ценностью, а его сохранение – наиглавнейшей и единственной достойной целью существования. И ради достижения этой цели он сделал всё, что мог, и гораздо больше, чем следовало. Он, признанный образец для подражания, нарушил правила, пошёл на сделку с совестью, и даже угроза мучительной гибели в случае разоблачения не поколебала его решимости. Что же случилось? Когда и по какой причине очужели ему родные и соплеменники? Когда гордое «мы» превратилось в чёрствое «они»? Нет, не под градом стрел, выпущенных в него бывшими соратниками. И не тогда, когда его, израненного, подвесили вниз головой на старой акации. Ибо в оба эти момента он громогласно прославлял Идильскую Республику до тех пор, пока не начинал захлёбываться кровью. Нет, горечь и безучастность возникли позже. Пожалуй, тогда, когда ликанка, плоть от плоти мерзких примитивных дикарей, сообщила, что поможет ему. Именно в тот миг он впервые по-настоящему ощутил себя изгоем.

– Готово, – объявила Кшанти. – Твоя очередь, уанобу.

– Мне ничего делать не надо, – подобно ветру в кронах прошелестел Акар, – только ждать. У меня от рождения такой дар. Если есть сила, любые раны, даже очень глубокие, затягиваются сами.

– О-о-о! – смешно округлив глаза, протянула малолетняя колдунья. – Но сколько ждать? Люди Паука близко. Хороший место прятаться надо. Твой место плохой-плохой есть. Моя хороший знай.

– Понимаю, – задумчиво произнёс Акар. – Мои раны уже не кровоточат, так что можно отправляться немедленно. Сейчас, надо только подняться.

Осуществить сказанное оказалось не очень-то легко. Занемевшие из-за долгого пребывания в неподвижности мышцы упрямо игнорировали мысленные команды. Наконец в незримой, но от этого ничуть не менее яростной борьбе победила сила духа, и Акару удалось встать, используя в качестве опоры один из контрфорсов дерева.

Кшанти смерила Ибиса неодобрительным взглядом. Что и говорить, выглядел беглый маг удручающе. Прежде ухоженные, идеально гладкие волосы длиной до лопаток, заставлявшие многих знатных дам зеленеть от зависти, местами свалялись в жуткого вида колтуны, местами обвисли грязными патлами. Веки опухли и воспалились. Руки и ноги безостановочно тряслись, будто у любителя плодов дерева мей-мей.

– Всё хорошо, – вымученно улыбнулся Акар. – Отдышусь немного, и пойдём.

– Кого твоя обманывай, уанобу? – покачала головой дикарка. – Меня или себя? Твоя слабый есть. Моя спрашивай, кто помогай.

– Только бы шамана Пауков поблизости не оказалось, – пробормотала Кшанти на родном языке, которого Ибис, естественно, не понимал. – Ну что ж, другого выхода нет, придётся рискнуть.

Наблюдать за действиями дочери земли было любопытно, ведь Акар практически ничего не знал о магии ликанов, кроме кратких упоминаний в работах именитых историков о чрезмерной длительности, грубости и низкой эффективности творимых дикарями обрядов. В действительности всё оказалось несколько иначе. Чтобы расчистить землю и начертить незамысловатый символ, состоящий из квадрата и вписанной в него окружности, потребовалась всего пара мгновений, столько же ушло на отправку через данную фигуру запроса и получение ответа. Классическое устное или мысленное заклинание сработало бы чуть быстрее, однако в таком случае и энергии бы пришлось потратить больше. Что до эффективности, то мерная пульсация между бровей убедила мага в напрасности сомнений по этому поводу.

Кшанти ободряюще улыбнулась Акару.

– Ава говори, манутха сюда иди, манутха помогай.

В голове Ибиса сразу же возник вопрос, который, впрочем, остался невысказанным, поскольку тревожные крики мартышек возвестили о приближении опасности. Увы, слишком поздно! На расстоянии десяти шагов от мага и его спасительницы сквозь кусты самшита с громким треском прорвалась передовая часть поискового отряда из деревни Паука, двое взрослых мужчин и один подросток. С лицами и телами, вымазанными белой глиной, они походили на пожирающих души призраков из детских сказок. В противовес демонической наружности охотников их копья с зазубренными наконечниками и ножи длиной ничуть не менее локтя свидетельствовали о сугубо материальных интересах. При виде едва стоящего на ногах мага и щуплой девчонки ликаны издали победный крик и кинулись на добычу.

Глаза Кшанти расширились от ужаса. И в следующий миг расширились ещё больше, но уже от удивления, поскольку в двух шагах от цели охотники врезались в невидимую стену. Столкновение оказалось настолько сильным, что дикарей отбросило обратно к зарослям самшита. Пока ликаны, ругаясь и потирая ушибленные места, постепенно приходили в себя, Акар громким окриком вывел Кшанти из ступора:

– Эй, можешь сделать что-нибудь? Я долго не продержусь.

Малолетняя колдунья кивнула и принялась чертить новую фигуру, несколько сложнее предыдущей. Как только символ был готов, Кшанти села возле него, скрестив ноги. До слуха Ибиса донеслось невнятное бормотание. Похоже, дикарка собиралась войти в транс.

«Что за варварский метод! Да мы быстрее состаримся, чем этот ритуал заработает! – посетовал про себя Акар. – Теперь понятно, почему идильцы и тамганы так легко одержали победу над предками дикарей, а немногих выживших загнали в резервации. Историки всё же недалеко ушли от истины.»

Град ударов по возведённому магом защитному куполу показал, что состариться они с Кшанти вряд ли успеют. Ликаны, оклемавшись, догадались использовать копья для разрушения преграды. Хуже того, численность дикарей выросла втрое: на выручку пострадавшим подоспела основная часть отряда.

И вновь Акар ощутил себя на краю обрыва. Ещё шаг, и гибели не миновать. Так, может, лучше сдаться? Прямо сейчас. Отбросить несбыточную надежду без сожалений, словно изношенные башмаки. Зачем бороться, если все усилия тщетны?

Магу представилось, как он ослабляет хватку, отчего купол тает, и копьё, пущенное одним из дикарей, находит путь к его измученному телу, а следующее пронзает несчастную девочку, так и не завершившую свой ритуал.

«Ну нет, – подумал Акар, – её в обиду не дам».

От прилива энергии купол замерцал голубоватым светом. Дикари дружно издали возглас разочарования, когда пробившее было брешь копьё оказалось надвое разрезано восстановленным барьером.

– Держись, – сквозь пелену транса прошептала Кшанти, – уже скоро.

В сильнейшем напряжении Ибис перестал воспринимать происходящее вокруг. Полное сосредоточение, работа на пределе возможностей. Такого ему не удавалось достигнуть никогда ранее, даже во время пресловутого поединка. Возможно, оттого, что тогда он боролся за воплощение чужих, навязанных ему идей. Боролся не потому, что хотел победить, а потому, что боялся проиграть, не оправдав тем самым возложенных на него надежд. Сейчас дело обстояло иначе. Впервые в жизни у него появилась цель, рождённая им самим, его, Акара, совестью.

Тело юного мага сотрясалось от воздействия грубой непреодолимой силы, пришедшей извне. Когда он наконец очнулся, выяснилось, что в роли непреодолимой силы выступала дикарка: девчонка яростно колотила его в грудь с криками: «Хватит, хватит! Прекращай! Опасность нет! Наша побеждай!»

Только тогда Акар снял защиту. Тяжело опустившись на землю,