С другой стороны трубки я услышал преувеличено возмущенный вопль, в котором угадывались нотки радости и предвкушения:

— Поезд, Лара? Серьезно?!

— Ты имеешь что-то против? — по-доброму усмехнулась супруга.

— Я? Упаси-боже. Твоя идея шикарная и я всеми лапками — за. Если бы не одно «но». Анцийский экспресс! Как тебе вообще удалось достать на него билеты?!

* * *

Закончив с завтраком, оставил Лару вести разговоры с подругами, сам же, переодевшись в джинсы и простую черную майку, направился к Снежке. В то, что дочь заспалась верилось с трудом, она у нас от рожденья была ранней пташкой, а поскольку еще до сих пор не спустилась, у меня зрело подозрение, что кое-кто снова ослушался и позволил себе несанкционированный оборот.

Открытое в детской настежь окно и пустая комната, как и доносящееся до обострившегося слуха тихое урчание, подтвердили догадки.

— Ну, Снежка! — негромко рыкнул, сбрасывая вещи и выглядывая в окно. Дочь из него я не увидел, лишь почувствовал по запаху, где ее нужно искать, а через несколько минут на почищенные от снега дорожки мягко спрыгнул ирбис.

— Айсар? — услышал над головой обеспокоенный голос и задрал голову, встречаясь взглядом с женой. — Снова сбежала, да?

В ответ протяжно рыкнул: «Я верну ее», и, тряхнув головой, побежал за непослушной девчонкой.

Дочь нашлась за хозяйственным домиком. Завернув за его угол, присел на задницу, с любопытством и затаенным смехом наблюдая за прыгающим с веселым рыком по снежным сугробам котенком. Впрыгнув в очередной сугроб, она вывалилась из него и, наверняка учуяв мой запах, настороженно замерла, а затем вдруг с громким мявом бросилась наутек, но запуталась в лапах и рухнула мордочкой в снег.

Фыркнув, потрусил к испуганно закопавшейся в снегу дочери. Вытащив ее наружу, встряхнул и поставил на лапы, после тщательно обнюхал на предмет возможных повреждений, не нашел оных и сурово зарычал над ее макушкой, на что дочь виновато прижала к голове мохнатые ушки.

Последний раз сурово рыкнув, цапнул ее за холку и потащил притихшую малышку к дому, у парадного входа которого топталась охрана. Тихо рыкнув на побледневших, вытянувшихся в струнку мужиков, обещая и им словесную порку за то, что непонятно где прохлаждаются, затащил дочь в дом, в холле которого нас уже ждала с теплыми пледами Лара.

Обернувшись в человеческую ипостась, закутался в плед и, дождавшись оборота дочери, очень тихо спросил:

— И как это понимать, юная леди?

Снежка в ответ тоскливо вздохнула, упрямо поджала губы, не желая отвечать.

— Иди наверх, одевайся, после я жду тебя в кабинете. Это ясно?

— Да, папа, — поникла она и, развернувшись, побежала наверх.

Проводив дочь ледяным взглядом, скрывая тоскливую тревогу, негромко спросил у жены:

— Как же найти ту самую золотую середину, Лара? Я не хочу быть к нашей дочери слишком строгим и боюсь разбаловать ее. Я не хочу, чтобы Снежана ненавидела меня за черствость, не хочу стать для нее отцом-тираном и не желаю спускать ее промахи с лап.

Илария тихо вздохнула, ее руки обвились вокруг моего живота, даря такое необходимое тепло и поддержку.

— Никак, Айсар. Всегда будет что-то, что обидит нашу малышку, всегда найдется что-то такое, из-за чего будут возникать конфликты и ссоры. Это нужно понять и принять. Ты ведь и сам это понимаешь не меньше меня. Но знаешь, что главное? Главное ― не забывать дарить ей свое тепло, показывать, что мы любим ее, принимаем такой какая она есть, поддерживаем, и объяснять причины нашего гнева. Нужно указывать на ее проступки, но не давить.

Немного подумав над словами пары, качнул головой.

— Ты права. Но как же это сложно.

— А никто и не говорил, что будет легко, — хохотнула жена. — Дети — это всегда сложно. Они совершенно отдельные личности, со своими целями, мнением, принципами и точкой зрения, зачастую отличной от нашей. Всегда нужно помнить, что они и не должны быть идеальными и соответствовать нашим хотелкам и неким социальным и якобы правильным нормам. Наша задача ― не просто ее воспитать, а направить. Решение принимать только ей.

Тяжело вздохнув, на несколько секунд прикрыл ресницы, с улыбкой заметил:

— Ты иногда бываешь у меня очень мудрой.

Лара за спиной подобралась и притворно возмущенно прошипела:

— Только иногда?

Обернувшись, со смехом, перехватил занесенную для шлепка по моей инстинктивно поджатой пятой точке ладошку и поцеловал ее, затем шепнул в гневно поджатые губы:

— Всегда, — лизнул нижнюю губку языком, раздвигая их и накрывая своими. — Всегда.

* * *

Когда я вошел в кабинет, дочь уже ждала меня, восседая в моем кресле, и при моем появлении воинственно вскинула подбородок:

— Что, будешь наказывать?

— Без этого не обойдется, — честно ответил. — Но для начала я хочу с тобой поговорить и еще раз объяснить, почему нельзя не достигшему десятилетнего возраста оборотню оборачиваться без надзора старших и вообще за пределами поселения.

Снежка грустно вздохнула:

— Ну вот, снова лекция.

— Именно. Надеюсь, ты поймешь то, что я тебе сейчас поведаю.

Устроившись напротив нее в кожаном кресле, я тихим голосом рассказал не просто о сухом запрете, а несколько историй, правдивых историй, которые имели место быть, и порадовался тому, как внимательно слушает меня Снежка. Как только я замолчал, она закидала меня вопросами, на которые охотно давал ответы, а потом призналась, что ей порой трудно себя контролировать, что ее зверь подстегивает и почти заставляет принять оборот.

Такое тоже случалось, если зверь был духом сильнее человеческой ипостаси. В подобных случаях лучшим решением послужило перебраться до достижения дочерью десяти лет в поселение, но и я, и Лара знали, что Снежке по душе больше Столица, а вот в поселении девочка чувствовала себя более скованно, несмотря на просторы и оборотничий уют.

Ее право.

— Я тебя понял. Но постарайся держать себя в лапах, если же не получается, то оборачивайся хотя бы в присутствии меня, мамы и дома, договорились?

— Ладно, — со вздохом и нехотя дала свое согласие Снежка.

— Вот и славно.

— Папа…

— Да?

— Я хотела спросить: а мы сильно отличаемся от людей, да? Вот, например, мама вчера плакала, потому что ей было светло-грустно, но разве так бывает?

Я улыбнулся:

— Бывает. Имеется целая наука, изучающая особенности различий людей и оборотней, как и соответствующие книги. Ты будешь изучать этот и другие не менее важные предметы уже этим летом. Летняя школа, помнишь?

Снежка скривилась:

— Помню, в поселении летняя школа для оборотней.

— Именно. Учебная нагрузка для оборотней куда больше, чем для людей. Тебе придется учиться в человеческой школе и оборотнической, вот тебе первое различие, если хочешь.