Мике повезло, она не помнила родителей, она вообще ничего не помнила, но сегодня я должна была, просто обязана все ей рассказать. Тянуть время было больше нельзя, надеяться на знакомого незнакомца тоже без толку, нужно отправляться в АКЭМ и искать выход там.

После сегодняшней ночи я помнила в мельчайших деталях именно то, что мне сейчас требовалось, — правила нашего королевства и Катрионской Академии Магии.

Я усмехнулась, поднимаясь с кровати.

«Все же тетка гениальна. В зельеварении она лучшая на всей Светлой земле, возможно, и на всей Темной тоже», — отметила я про себя, потягиваясь и прогоняя непрошеную зевоту.

В квартире было тихо. Микаэла до сих пор спала, она обожала подолгу нежиться в кровати на выходных, и сегодняшний день не стал исключением.

Я зашла на одинокую кухню, вставила в кофемашину капсулу с любимым напитком и включила аппарат. На это я была способна.

За время считаных секунд ожидания я провела кончиками пальцев по гладкой каменной поверхности белой столешницы, впитывая в себя ощущения. Я прощалась с техногенным миром. Неспособность готовить не помешала мне обставить кухню по своему вкусу, заполнив дорогой, качественной мебелью и кучей нужных, полезных и таких забавных аппаратов. Я буду скучать по микроволновке, кофеварке, соковыжималке, блендеру, даже по электрочайнику. Про сотовые телефоны, телевидение и интернет и говорить не стоило. За последние десять лет я намертво срослась с такими необходимыми вещами, существование без которых казалось мне больше невозможным.

Я облокотилась на подоконник с чашечкой ароматного кофе в ладонях и засмотрелась в окно на бравого дворника с лопатой, который очищал двор от снега. Надо же, сколько насыпало за ночь. Давно я такого не видела.

— Доброе утро, — позади послышался голос сестры. — Распахлась тут на всю квартиру! Хочешь не хочешь, а все равно проснешься.

Сестра, судя по звуку, открыла холодильник и начала сопеть. Я так и не обернулась, просто прикрыла глаза и представила, как Мики в этот момент хмурит брови и накручивает на палец кончик хвоста, обдумывая, что бы ей съесть.

— Негусто, — подвела она итог своим поискам.

Я же зажмурилась еще сильнее: «О Матушка Мигрис, помоги… Подскажи… Направь на нужный путь». Я не представляла, как буду объясняться с сестрой, и в надежде на высшую помощь начала молиться богине огня — покровительнице моего дара, моей стихии. За спиной все еще слышался шум кухонной утвари, а я никак не могла решиться.

— Ты будешь яичницу с беконом? Голодающая ты моя.

Но я не хотела яичницу, мне кусок в горло не лез, даже чашка с обожаемым мной кофе казалась сейчас бездонной.

— Мы не из этого мира, — произнесла я и затаилась, по-прежнему наблюдая за дворником. Тот мне был уже давно не интересен, но мне нужна была концентрация хоть на чем-то. Смотреть на сестру сейчас было больно. Не только за нее, но и за себя.

— Понятно, — протянула Мики, — завтракать ты не будешь, да и вообще сегодня не в настроении.

Я промолчала, подбирая слова, объединяя множество мыслей в одну. По кухне пошел запах жареного бекона, совершенно не аппетитный на мой вкус. Я допила кофе, сделав последний глоток, глубоко вздохнула и наконец-то повернулась к Мике. Она была в своей любимой пижаме, которая скорее походила на вещь, купленную в секс-шопе, чем на ночной костюм для благородной аты. Очередное мое упущение. Хотя разве в силах я была бороться с обычаями и моралью этого мира? Я постучала по чашке ногтями и повторила:

— Мы с тобой не из этого мира, — четко проговорила я, отделяя каждое слово от предыдущего.

Сестра перевернула мясо и, неторопливо разбив скорлупу яиц, вылила их на сковороду. Только потом повернулась ко мне.

— Милая, у тебя был настолько тяжелый день? — участливо спросила она.

Заботливая.

— Безумно тяжелый, — согласилась я, — спонсор больше не будет инвестировать мою научную работу.

— Мне жаль. — Мики подошла ко мне и накрыла мою руку, которой я сжимала край подоконника, сама того не замечая. — Но это же не страшно, правда? Обязательно появятся другие спонсоры, и ты найдешь лекарство. Я верю в тебя.

Голос Мики звучал тихо и плавно, он успокаивал, подбадривал так же, как и в старые добрые времена. Я зажмурилась, давя в себе зарождающиеся от нахлынувших воспоминаний слезы. В обычное время Мики не была такой, последние десять лет она была совершенно другим человеком, и я не знала, как ей помочь, заново обрести себя. Ту себя, которой она была на АКЭМе.

Я прочитала все темные книги, которые прихватила с собой. От корки и до корки. Магию исцеления и ту я начала изучать, преследуя единственную цель — вернуть память сестре. Ведь это я желала все забыть, Микаэла же этого не хотела. Она пострадала, спасая меня. Но, увы, я оказалась бессильна так же, как и с пробуждением ее стихии.

В одной из книг я даже нашла заклинание, останавливающее смерть. Когда человеку ничто не способно помочь и счёт его жизни ведется на секунды, когда бессильна медицина и любая магия, было действенно одно-единственное заклинание, известное лишь последователям Разрушителя, изучающим темные знания.

Я не относила себя к таковым, я поклонялась своей богине Мигрис-мат — матери огня, но, оказавшись в незнакомом мире с ребёнком на руках и сумкой, наполненной целым кладезем полезной информации и необходимых знаний, просто не смогла отказаться от дара небес.

У меня ушло целых шесть лет на то, чтобы подготовиться и научиться пользоваться тем заклинанием правильно. В итоге я воспользовалась им всего единожды, помогая ребёнку, у которого не оставалось ни единого шанса на жизнь.

Все случилось спонтанно. Я стала свидетелем жуткой аварии и, увидев окровавленное тело маленькой кудрявой золотоволосой девочки, побежала к ней, совершенно не думая о прохожих и случайных свидетелях. В моей голове набатом звучали строки заклинания, руну к которому я наконец-то расшифровала и смогла воспроизвести всего за пару дней до этого.

Я поймала душу малышки в самый последний момент, затем привязала её к телу и обессиленно рухнула рядом.

Тогда мне повезло. У этого заклинания не было никаких сопутствующих «спецэффектов», и оно лишь отпугивало смерть, не исцеляя. Девочку увезли на скорой, не заподозрив ничего необычного. А уже в больнице спасли, воспользовавшись тем необходимым, чего часто в таких случаях не хватало, — временем.

Я же после этого случая год не могла колдовать, мой резерв опустошился и подпитывался чересчур медленно, но я все равно ни о чем не жалела, даже несмотря на то, что прожила весь этот год, испытывая вымораживающий внутренности и душу страх. Страх за сестру, что Мики заболеет тем чудовищным заболеванием и уже ничто не сможет ей помочь.

Ведь даже темное заклинание останавливает, отпугивает, прогоняет смерть, но лишь на время. И если человек не вылечится, то смерть за ним все равно вернется. И неизвестно, будут ли у меня к тому моменту силы удержать душу сестры при необходимости.