прижимая то, что когда-то было мишкой, к груди и качая его как младенца.

Глава 12

Я осторожно убрала руки от девочки и чуть-чуть отодвинулась. Помолчала минутку. Катика отвернулась и вытерла слезы, но обгоревшую игрушку из рук не выпустила.

М-да.

Похоже, сейчас она плакала по-настоящему. Мне ли не знать. Судя по всему, эта игрушка была ей очень дорога. А сейчас это просто слипшаяся масса бурого цвета.

Значит, это был медвежонок…

Я вздохнула и медленно поднялась. Ну что тут скажешь? Утешать ее, похоже, бесполезно. Но я все-таки тихо сказала:

— Мне очень жаль твоего мишку, Кати.

Девочка дернула плечиками, но ко мне так и не повернулась. Ее горе было велико и теперь она старательно прятала его от посторонних. А я…Я ведь посторонняя, что ни говори. И самое лучшее, что я могла сделать сейчас, это просто уйти.

Все еще всхлипывая и также прижимая медвежонка к груди, Кати вскочила и убежала в ванную.

А я пошла к дверям, но тут почувствовала, как многострадальную юбку дернули.

Я обернулась.

Это был Колин. Мальчик посмотрел на меня исподлобья и тихо сказал, вздохнув, как взрослый:

— Леди Сандра, вы не обижайтесь на Кати. Просто… Ну, это был ее медвежонок. Мама ей подарила на день рождения.

Подарок матери, которая вскоре погибла, вот оно как.

— Спасибо, Колин, — медленно сказала я и добавила, — Знаешь, мы что-нибудь придумаем. Придумаем, как помочь бедняге.

Мальчик захлопал глазками:

— Мишке? Так он… Нет его больше, мишки.

— Как нет? Ведь что-то от него да осталось, — сказала я и подмигнула мальчугану. Раз этот медвежонок был так дорог девочке, надо ей помочь. Сегодня же напишу Ленике. Конечно, подружка не игрушечных дел мастер, но ведь артефактор? Артефактор. Уверена, она что-нибудь придумает.

— В-вы сможете сделать нового мишку? — глаза мальчугана загорелись.

— Я побегу, скажу Кати!

И ребенок понесся в ванную так, что пятки засверкали.

Я проводила его взглядом и хмыкнула. Похоже, я сказала то, что надо.

Теперь же пора пойти привести себя в порядок, устроиться в комнате и пообедать, наконец. А в пансионе нашем обед уже был давно. И наверняка давали суп с фрикадельками и еще что-нибудь из пирогов. Пироги я любила, особенно с творогом.

Неожиданно накатила ностальгия. Захотелось назад, в пансион, под теплое крылышко старшей…

Какие двести золотых, о чем вы! И пусть у старшей под крылышком особенно тепло и не бывало, но было точно безопасно. Да и забот никаких.

Нет, леди Сандра. Это вы бросьте. Это у вас от голода и потраченных жизненных сил. Я выпрямила спину, подняла повыше подбородок и потянула дверь на себя.

Дверь не поддавалась.

Это… это что же, домоправительница и правда меня тут с детками на ключ закрыла?

Я нахмурилась и потянула дверь на себя еще сильнее. Бесполезно. Ну дела…

Похоже, тут не одних детей придется воспитывать, а и леди Калишу заодно.

Вот и что делать прикажете? Стучать? Вряд ли домоправительница далеко ушла.

Что же, и постучу. И только я подняла руку, сжав ее в кулак, как дверь медленно, будто нехотя, отворилась.

Я выпрямилась и толкнула ее посильнее.

— Леди Сандра, — в дверях появилась запыхавшаяся Калиша, — вы уж меня извините, леди!

Круглое лицо дамы покраснело:

— Я совсем с этими неслухами забыла вам сказать, что дверь в детской с секретом, — добавила она и тяжело вздохнула.

— С первого раза ни за что не откроется. Это генерал так приказал устроить, когда близнецы еще малыми были.

Я выдохнула. Боги… Это хорошая новость. Значит, на самом деле она меня тут не запирала.

— Ну как они вам, сиротки наши? — она посмотрела на меня с таким отчаяньем во взоре, что я даже удивилась.

И я решительно сказала:

— Эмм… Милые детишки. Но поработать придется, конечно.

— Так…Вы остаетесь?! — охнула домоправительница и в глазах ее заблестели слезы.

Боги…

Да она тут, похоже, действительно чуть не дошла до ручки. Впрочем, с этими детками и немудрено. Ну, леди Сандра, держись. Раз сказала слово, то выполняй.

Я подняла бровь:

— Конечно, остаюсь. А в котором часу у вас подают обед, кстати?

— Ах, леди Сандра! Вы ведь только с дороги… А я, — почтенная дама все-таки не удержалась и расплакалась.

Ну вот.

Похоже, что мне теперь и ее утешать придется.

Но нет. Леди Калиша выпрямилась и промокнула белым кружевным платочком глаза.

— Прошу простить, леди. Это я от радости, — губы домоправительницы задрожали, но дама быстро взяла себя в руки.

— У нас ведь с нянями горе горькое, — пожаловалась она и тяжело вздохнула.

— Ни одна не удержалась больше недели. А последняя, — тут леди Калиша грозно нахмурилась, — уж и не знаю, что она за нянька была, а ночь переночевала и утром только ее и видели. Вызвала частный махолет и была такова.

Домоправительница скривилась.

А я вот ту девушку прекрасно понимаю. И был бы у меня выбор, а еще и тридцать золотых на частный махолет, я сама бы убралась из замка.

Но тридцати золотых у меня не было. И с махолетом как-то не сложилось. Да и куда бы я отсюда отправилась?

В пансион дорога заказана. Выросли вы, леди Сандра. Получили образование. Давайте теперь вот оправдывайте звание профессиональной няни.

— Так что насчет обеда, леди Калиша? — напомнила я обезумевшей от радости домоправительнице.

— Для вас накроем прямо сейчас, леди Сандра! — она посмотрела на меня влюбленными глазами и заморгала, отчаянно сдерживая слезы.

Довели близнецы даму. Мы старшую до такого состояния никогда не доводили. Или я просто уже забыла?

Наверняка у леди Маральи тоже были тяжелые минуты, которые ждут и меня.

Глава 13

— Кати, Кати-и! — Колин ворвался в ванную. Глазенки его сияли.

— Леди Сандра сказала, что починит тебе медвежонка! — мальчик крикнул так громко, что сестра, которая уже засунула в ванную обгоревшую игрушку, тотчас обернулась.

— Она врет. Врет она все, — горько сказала Кати. — Фику нельзя починить. Вот, смотри, — и она показала на скукожившийся, оплавленный кусок, лежащий на дне ванной.

— Видишь? Я его в воду опустила. Я помню, мама говорила что вода — это жизнь. А он вот…Ты не помнишь, маленький потому что, — угрюмо сказала девочка.

Колин обиженно на нее посмотрел. Маму он помнил! Очень даже хорошо помнил. У мамы были нежные руки и тонкие светлые волосы, которые завивались мелко-мелко, как у барашков на обоях в детской.

Глаза у мамы были добрые и зеленые, как вода в пруду. Он помнил, как сидел у мамы на