его потом туда просто для сохранности поместили? Наверное, все-таки в коробочке. Я осторожно достала медальон и положила на ладонь. И правда легкий совсем.

Интересно, он открывается? Обычно же в медальонах хранили всякую милоту. Ну, там первый выпавший зубик у ребенка. Или локон волос возлюбленной. Или вот маг снимок парочки. Я задумчиво смотрела на медальон и… не спешила его открывать.

Но со всех сторон рассмотрела. Ровный, приятный такой на ощупь. А еще мне вдруг нестерпимо захотелось его надеть. Вот мало мне этого защитного ожерелья… Оно и так в два ряда на шее висит. И снимать я его, как девушка здравомыслящая, не собираюсь даже ночью. Мало ли. Всплески магии у близнецов никто не отменял.

В конце концов, украшением меньше — украшением больше, ничего страшного. Я полюбовалась на медальон еще разок и себе удивилась. Он был совсем обычный, ничего такого, чтобы приковывало взгляд. Но тем не менее оторвалась я от его рассматривания с трудом.

Приложила к груди. Сердце вдруг замерло и опять застучало. Только сильно-сильно. Голова вдруг закружилась и ноги ослабли…

Что со мной творится? Неужели нервы сдают…

Нет, быть того не может. С нервами у меня все в порядке. Уж если я сумела закончить наш пансион и получить такое шикарное рабочее место, то точно в порядке.

Я закусила губу и с явным трудом оторвала медальон от груди. Он стал неимоверно тяжелым, будто что-то тянуло, не давало оторваться. Или просто это рука моя стала такой слабой?

Нет. Медальон явно потяжелел. Боги… Да у него и цвет изменился. Почерневшее от времени серебро местами сияло как начищенный медный чайник на нашей кухне, когда на него попадали солнечные лучи.

Я прищурилась и прислушалась к себе. Голова кружиться почти перестала. Сердце? Сердце бьется ровно, но, пожалуй, медленнее обычного. Ноги? Вот с ногами похуже. Слабость в них не прошла.

Я хмыкнула и уставилась на медальон во все глаза. А не простая вещичка-то. Совсем непростая. Как жаль все-таки, что во мне магии ни на грош. Никакой. А вот была бы я артефактором, как Леника, наверняка бы поняла, что у меня за наследство такое.

Я подбросила потяжелевший медальной на ладони и отправила назад, в коробочку. Как говорила наша старшая, от греха подальше. И стоило мне только положить его туда, как и слабость в ногах прошла. Ну вот совершенно прошла! Будто ее и не было.

Больше того.

Мне опять захотелось надеть медальон.

М-да.

А хорошо все-таки что на нем нет цепочки. И я вспомнила первый закон артефактора, о котором говорила мне Леника.

“Никогда не хватай в руки неизвестный предмет”.

Но кто бы мог подумать, что это правило и к моему медальону относится?!

Раз он лежал в моих пеленках, значит, уж в руки-то я его брать могу?

Эх, пожалуй, придется мне сегодня разориться на маг доставку. Пусть-ка Леника посмотрит на него своим глазом. Да и Катике обещала ведь починить медвежонка.

Нам выдали подъемные, как без того. Даже мне, которая ехала прямо вот на шикарные условия работы. Но… одежды, полагающейся мне по договору, я не обнаружила. Двести золотых заплатят только в начале следующего месяца, а этот мне еще нужно отработать.

Так что и три золотых, которые выделяли выпускникам, очень даже мне пригодятся, чувствую.

Я посмотрела на свое нежданное наследство. Надо бы его положить куда подальше. Не в кармане же держать…

И я засунула коробочку в саквояж, на самое дно, завернув в запасные чулочки.

Одернула платье, пригладила волосы и отправилась назад, к близнецам.

Вот чует моя душа, эту парочку одних надолго оставлять нельзя.

Только подошла к двери, как в нее робко так постучали. Я подняла бровь. Кто бы это мог быть?

— Войдите, — сказала и на всякий случай отошла подальше.

Двери здесь с характером, мало ли. Дверь отворилась и на пороге показалась госпожа Калиша. Вид у нее был немного сконфуженный.

Щеки дамы покраснели, а кружевная наколка на голове немного сбилась в сторону.

— Леди Сандра, — дама посмотрела на мое платье и всплеснула руками.

— Простите это моя вина. Не показала вам толком комнату, ничего не рассказала. Вы вот и платье дорожное надели…

— Эм… это вы о чем, госпожа Калиша? — спросила я, теряясь в догадках.

— Так не показала, где ваши вещи-то все лежат, — объяснила дама.

Я подняла бровь:

— Мои вещи? В саквояже они лежат. Ну и, — я показала на испорченное платье, которое сиротливой кучкой лежало на стуле.

— Ах, леди! Все моя бестолковость, извините уж. Я лучше покажу.

Домоправительница быстро вошла в комнату и отправилась прямой наводкой к противоположной стене.

Дернула на висящий витой шнур, который, как я думала, служит для вызова слуг, и глаза у меня широко раскрылись от неожиданности.

Потому что стена взяла да и отъехала в сторону. И перед моими глазами появилась самая настоящая гардеробная.

Платья, платья и еще раз платья. Плащи теплые с капюшоном. Плащи-накидки. Туфельки домашние, туфельки прогулочные. Сапожки… и еще много чего.

— Вот! — госпожа Калиша, видя мое изумление, довольно улыбнулась.

— Лорд Эванс сообщил ваш размер, и за день до вашего прибытия все вещи доставили в замок, — добавила она и опять сконфузилась.

— А я вот… стареть, видно, начинаю, — вздохнула Калиша. — Уж вы простите меня, леди, — и она с мольбой посмотрела на меня.

Я же, видя такое богатство, не сразу нашлась, что и ответить.

— И вот еще хотела сказать-то. Зашла я к деткам, ну, вот по привычке, — добавила домоправительница и искоса на меня посмотрела.

— Рассказали они мне все. Что без полдника остались. Негоже это, леди Сандра. Молочко деткам полезно. Я к тому, что принесла им, раз такое дело случилось-то.

А вот тут уже я нахмурилась.

— Вы им принесли молока?

Да эта домоправительница так мне всю воспитательную работу испортит!

“Негоже!”

А входить в противоречие с профессиональной няней это как?

Я поджала губы не хуже чем старшая и сказала:

— Госпожа Калиша. Меня нанял лорд Эванс в качестве профессиональной няни. Ваши действия противоречат тому, что я сказала детям. Если вы и в дальнейшем будете потакать близнецам, их ждет только закрытая школа.

— К моему глубокому сожалению, — добавила я и строго посмотрела на вмиг потерявшую улыбку домоправительницу.

Боги…

Надеюсь, я все правильно сказала. Но на сердце стало почему-то неспокойно.

Глава 17

— Прошу прощения, — скованно сказала домоправительница и побагровела. — Вы не думайте, леди Сандра, ничего плохого я не хотела. А ж о детках забочусь, чтоб