Было видно, что немцы решили броситься на амбразуру, ведь совсем скоро к советской линии обороны выдвинулся стальной клин из немецких танков. В окопах послышались выстрелы противотанковых ружей, послышались залпы сорокопяток и, в редких случаях, гремела оглушительная канонада СУ-122. В тот момент тяжелых самоходок не хватало, чтобы пробивать "Тигров" в лоб, но оттаявшие тридцатчетвёрки оказались ничуть не хуже.

Они моментально завелись, экипажи, в отличие от замерзавших фашистов, бодро управляли танками и метко вели стрельбу. Непонятно, разведка боем это была или полноценное наступление, но всё равно стало жарко. "Тигры" переправились через Оку вместе с "Панцерами" и "Пантерами", нередко останавливаясь для ведения огня.

Но их тут же встречали. Тридцатчетвёрки возникали на холмах будто призраки, занимая высотные позиции и громыхая 76-мм орудиями. Дистанция была подходящей, метров 300, и этого хватало, чтобы снаряды с оглушительным грохотом и свистом прошибали тяжелым вражеским танкам тонкие борта.

"Тигры" не успевали огрызаться ответными залпами. За время, нужное тридцатьчетверке на полный поворот башни, башня "Тигра" проворачивалась лишь на четверть. Многие немецкие танкисты компенсировали этот недостаток доворотом корпуса.

"Тигр" встал между холмами, стал разворачивать башню и доворачивать корпус, чтобы перед гибелью успеть подбить хоть кого-то, но подставился под огонь противотанковых пушек.

Тщательно замаскированные сорокопятки ударили из окопов почти одновременно, перед стволами вспыхнули языки пламени, и несколько подкалиберных снарядов пробили бортовую броню, обезвредив экипаж осколками.

Немцы не думали, что отогретая техника окажется настолько юркой. Везденецкому казалось, враг вот-вот побежит, но они, видимо, устали сдавать позиции и пёрли вперед напролом. С других участков фронта доносился грохот взрывов и орудийных залпов, а в небе схлестнулись в перестрелках истребители.

"Юнкерсы" и "Ил-2" падали с неба в разнобой: то тут самолет задымился и ушёл в пике, то там взорвался, осыпашись на землю горящими, будто свеча, обломками. "Юнкерс", охваченный пламенем, стремительно терял высоту. Под надрывный рёв собственного двигателя рухнул в Оку, взорвался боекомплект и осколками противотанковых снарядов из льда выбило белые фонтанчики.

Вроде бы надо было бояться, вроде бы немцы собирались прорваться любой ценой, но их ждал неприятный сюрприз. Гвардейская минометная группа давно поджидала удобного момента на замаскированных позициях, и, как только немцы появились в зоне видимости, сразу вышла на огневые рубежи.

"Катюши" проектировали разные, на разных шасси. Наиболее распространенной была модель "БМ-13" с авиационными пусковыми платформами и направляющими, приспособленными под саряды "М-30" и "М-20".

Везденецкий увидел в бинокль, как три "БМ-13" остановились перед специальным окопом, вырытым для горизонтальной стрельбы, и навели стартовые платформы на немецкую сторону. На удалении примерно одного километра по немецкому берегу Оки шли вражеские танки, прикрывавшие шедшую за ними пехоту. Следом на холмы, для прикрытия бронетехники, выкатились самоходки "Фердинанд" в пятнистом камуфляже. Правда парочка из них погорела ещё на подъеме из-за перегрева двигателя.

Тут-то "Катюши" и огрели фашистов дружным залпом. Снаряды "М-20" и "М-30" с пугающим рёвом, один за другим, стартовали с направляющих и выделились на фоне неба огненными следами маршевых двигателей. По полю боя прокатился страшный вой и рокот, который напугал фрицев, да и наших бойцов не оставил равнодушными.

Особое впечатление производили снаряды "М-30", да и вообще система залпового огня в целом, хоть и образца 1943 года. Всего три машины разрядились за десять секунд, но им удалось погрузить врагов в такой хаос дыма и пламени, что у Везденецкого (и у других солдат) дух захватило.

Сквозь грохот взрывов и гул пусковых установок невозможно было различить радостных криков советских бойцов. Да что там крики? Даже пушечная канонада меркла по сравнению с громом гвардейских минометов.

Белые стрелы снарядов обрушились на врагов, и весь берег накрыла вспышка ослепительных взрывов, подернутых фонтанами снега и дыма. Пехоту начисто высекало осколками; немцы толпами падали в снег, замертво. Не было шанса и у танков. Прямым попаданием трехсот миллиметрового "М-30" "Тигров" разрывало на куски: только и успевай отслеживать, как в воздух подбрасывало многотонные башни. "Фердинанды" с "Пантерами" уничтожало так же быстро. Совсем скоро немецкий берег Оки был усеян дымившимися остовами фашистской техники и изрыт воронками.

— Ур-р-р-а! — послышалось из окопов.

Но…. Немцы не отступали. Продолжали переть бульдозером, испытывая странную уверенность в собственных силах.

Везденецкий понимал, чем эта уверенность порождена.

— Митя, мчи к командирам, — скомандовал Везденецкий. — Пусть выделят людей, чтобы минометчиков прикрыть. Смертники здесь.

— Понял, — Миша схватил автомат за цевье и рванул по траншее, пригнувшись и прижав каску к голове ладонью.

Везденецкий внимательно просматривал миномётные позиции. Он заметил на фоне грязного снега неестественное оптическое искажение, неподалеку от фланговой "Катюши". Сердце застучало в груди с удвоенным усилием.

Действовать нужно было незамедлительно. Немцы наверняка ждали минометного огня, и ждали прикрытия смертников. Он рванул к позициям "Катюш" по траншеям, но стало ясно, что ему не успеть. Пришлось выскакивать из укрытия, и, поскальзываясь на льду, нестись со всех ног.

Пока добирался, увидел, как дверь "Катюши" открылась сама собой, а рядом с ней возник смертник в нацистской военной форме. Он вытянул водителя из кабины, заколол его ножом в грудь, и хотел взяться за второго бойца.

Везденецкий упал на живот, и прицельным выстрелом пробил голову фрица навылет. Вдруг послышалась трель МП-50 — из кабины фланговой "Катюши" выбивало искры, кузов покрылся пулевыми отверстиями.

Бойцов, тащивших новые снаряды для установки на направляющие, расстреляли из засады и они синхронно повалились на землю, выронив боеприпасы. Рванул один "М-20" — бах! И спровоцировал цепочку вторичных детонаций.

В дыму, среди трупов, показались эти проклятые гансы в страшных масках. Теперь, из-за оптического камуфляжа, они стали буквально невидимыми и могли появиться где угодно.

Три "БМ-13" были обезврежены в считанные секунды, но оставались другие, ещё способные поддержать контрнаступление.

Тем временем советские пехотинцы короткими перебежками приближались к Оке по траншеям, постреливая из укрытий и забрасывая вражеские танки противотанковыми гранатами. Вперёд пошли тридцатьчетвёрки, разделавшись с тиграми, успевшими проскочить линию обороны.

Или сейчас, или никогда.

Везденецкий увидел, как смертники рванули в сторону других минометных позиций, по дороге отстреливая попавшихся на пути пехотинцев. Он бросился в погоню, понимая: "Если Катюши выйдут из строя, у немцев появятся солидные шансы прорваться вперёд, и тогда они смогут пробить себе путь к Москве".

Глава 6. Прорыв

Хоть и стемнело, позиции с подбитыми «Катюшами» легко было обнаружить по трепетавшему над холмами огненному зареву и столбам чёрного дыма. Наст под ногами Везденецкого с хрустом проламывался, подошвы соскальзывали с обледеневших камней, но скользкая дорога