– Как? – глупость своего вопроса я осознавала на сто процентов, но ничего другого я не смогла сказать. Не дожидаясь такого же глупого ответа, я продолжила:

– Я сейчас спущусь в банк на первом этаже, это займет минут пятнадцать, у меня нет налички, чтобы оставить залог, но я заберу эти ботинки сто процентов. Пожалуйста, отложите.

Девушка скептически глянула на меня, но утвердительно кивнула головой, засовывая коробку под стол. Я опять опаздывала, но упустить такую обувь я не могла. Это была любовь с первого взгляда.

В банке, как всегда, было полно народу. Попытки пробиться без очереди потерпели крах. Я моталась от клерка к клерку в попытках объяснить происходящее, но меня никто не хотел слушать. Когда, наконец, моя карта была восстановлена, стрелки на циферблате сдвинулись минут на сорок.

Взбежав по движущемуся эскалатору вверх, я влетела в магазин, протягивая продавцу карту, не в силах сказать ни слова.

– Забрали, – не отвлекаясь от дел, сухо сказала она.

– Как? – опять осознавая глупость вопроса, выдавила я. Ну как забирают товар? Деньги дал, в кулек положил и забрал. Но я ждала ответ.

– Так забрали. Вы сказали пятнадцать минут, а прошло пятьдесят, – сухо выдавила продавец, показывая всем видом, что больше говорить со мной не желает. Но я продолжила.

– А может, вы поищите еще? – упрекать ее и ругаться было бесполезно, разве что выпустить пар. Но я не теряла надежду, что все сложится, как надо, так как я уже практически ощущала эти ботинки у себя на ногах. Я не могла уже без них. Это же была любовь с первого взгляда!

– Нет, это была последняя пара.

– А когда будут такие еще? – не унималась я.

– Никогда, это прошлогодняя коллекция.

Эта фраза прозвучала как приговор. Задавать

вопросы дальше было бесполезно. Я, еле сдерживая от обиды слезы, побрела к выходу. Ботинок нет, на работу опять опоздала. Грустные мысли прервал телефонный звонок.

– Что с тобой сегодня творится? – голос начальницы звучал не очень дружелюбно. – Две встречи ты пропустила. Мы упустили важных клиентов. Что ты творишь?

– Не знаю. День сегодня дурацкий какой-то, не мой.

– Мне все равно, чей день, ты можешь остаться без работы. Так что ищи свои дни.

В трубке раздались такие же нервные гудки. Я посмотрела на дисплей и положила телефон в сумку. На улице стало холодать. Мерзкий, моросящий дождь стал пробиваться с неба. Я добежала к машине и включила печку. Размышления на тему, где найти свой день, опять прервал телефон.

– Вась, ты где? – голос Леры был взволнован. Лера была моей подругой лет с шести.

– Я на месте, что случилось?

– Ник бросил меня и ушел, – голос начал прерываться всхлипываниями. – Ты можешь приехать? Мне плохо.

Всхлипы определенно перешли в рев. Могла ли я приехать? Конечно, могла. Ведь у меня выбора не было. Я всегда приезжала. Всегда поддерживала. Всегда была рядом. То, что я практически лишилась работы, то, что у меня из-под носа ушли замечательные ботинки, то, что у меня над ухом лысина с блюдце, ничего не значило по сравнению с тем, что от нее ушел Ник. А то, что он уходил каждый месяц по два раза, не считалось. И то, что я давно устойчиво предлагала ей забыть этого человека и начать нормальную жизнь, а не играть в догонялки и возвращалки, пропускалось мимо ушей. Но, конечно, я могла приехать, что я ей и сообщила.

Лера жила за городом, ехать к ней минут сорок. Я вздохнула, повернула ключ, и тронулись. Дождь набирал обороты, дворники – тоже. Они синхронно двигались из стороны в сторону, смахивая со стекла лишнюю воду. В машине было тепло и уютно, спокойная музыка наполняла собой все пространство. После дневного безумства я начинала успокаиваться.

Проехав полпути, я согрелась, расслабилась и даже настроилась на беседу с подругой, которая повторялась из раза в раз. Об одном и том же, по кругу. Но зато у Леры чай вкусный.

Размышляя о горячем вкусном чае с малиной, я услышала, как под машиной что-то застучало. Я напряглась. Отрезок пути был не очень подходящим для поломки. Заводской заброшенный район, без одного жилого дома и живой души в такое время. Но стук повторился, машина угрожающе зарычала и стала. Ей, в отличие от меня, кажется, было безразлично, где ломаться. Я повертела ключ зажигания, но никакой реакции. Тихо. Я достала его и вставила обратно. Безрезультатно. Я поняла, что чувство, которое сегодня меня преследовало весь день, где-то на подходе. В темноте просто его было плохо видно, но я слышала по его шагам, как оно стремительно ко мне приближалось.

Я вышла из машины. Дождь мерзко моросил, моментально пропитывая собой. Подняв капот и заглянув под него, я поняла бессмысленность своих действий. Все, что я умела, – это добавлять воду в бак для обмывания стекол и тосол в бак, который был рядом. На этом мои познания машины заканчивались.

К вечеру на улице стало совсем холодно. Холодно и влажно. Я продрогла и села в салон. Взяв телефон и набрав номер Леры, я поднесла его к уху и стала ждать. Через секунду в трубке раздался все тот же бесполый механический голос, с которым я уже общалась утром, который сообщил мне, что я тормоз, и поэтому денег на счету нет. В этот момент паника постучала в окно машины, и мне ничего не осталось, как пустить ее вовнутрь. В ее присутствии в голове образовался хаос и варианты дальнейших действий испарились. Вдруг в темноте, как свет в тоннеле, засветился дисплей телефона, и тишину разрезала знакомая мелодия.

– Ты где? – с надрывом, опередив меня, закричала Лера.

– Лер, у меня сломалась машина. Я стою на Ленинской, вокруг ни души! – закричала я.

– Так ты не приедешь? – с капризной детской интонацией произнесла подруга и всхлипнула. Эгоизм был присущ ей всегда, но не настолько же!

– Лер, я сломалась, я не могу ехать, я сижу в машине и не знаю, что делать! – еще громче закричала я. Вместо ответа в трубке раздалось рыдание, плавно перешедшее в короткие гудки.

– Опаньки, – это единственные буквы, которые мой мозг сформировал в слово. Я зависла. Злоба и беспомощность делили надвое. Я достала сигарету и поняла, что у меня нечем прикурить. Я порылась по карманам, потрусила сумку и поняла, что это предел моему терпению. Вторая слеза жалости вырвалась наружу и скатилась по щеке, а за ней прокатилась третья, четвертая и… И плотину прорвало.

Я вышла из машины. Черная улица, редкие фонари и пусто. Слезы смешивались с дождем и текли по щекам. Дождь пропитал собой всю одежду, волосы намокли и слиплись. Было мерзко и холодно. Я присела на корточки и заглянула под машину. Что я хотела там увидеть, не знаю, но, совершая хоть какие-то действия, я себя успокаивала. Фразу, что все проходит, я крутила в голове, не переставая, но сейчас она почему-то не действовала.

Вдруг вдали я увидела свет фар. Шума слышно еще не было, но свет приближался. Я выбежала на обочину и выставила в сторону руку. С замиранием сердца и с надеждой на спасение я смотрела вперед. Свет приблизился, сопровождаемый шумом мотора, машина не сбавляя скорости, пронеслась мимо и скрылась за поворотом. Я не опустила руку. Стоя под дождем с поднятой рукой, я поняла, что сегодня вся вселенная отвернулась от меня. Хотя ждать, что в темном, пустынном, забытом Богом районе, практически ночью остановится машина перед мокрым чудовищем, каким я была сейчас, и спасет, было смешно.