мне требовалось сочувствие и жалость, а как их проявлять, он явно не знал.

– Андрей Петрович, спасибо вам. Вы не беспокойтесь, мы продолжим с Викой занятия. Она у вас умница.

– Не думай об этом! – он замахал руками. – Главное поправляйся. Тут вот жена тебе передала, – на тумбочку лег шуршащий пакет. – Еще теплые!

Почувствовался запах домашних пирогов, но он вызвал не аппетит, а тошноту и спазмы в желудке. Я вымученно улыбнулась.

– Спасибо супруге передавайте. И привет.

Через две недели я вернулась в общежитие. Врачи, опасаясь за мое здоровье и принимая в расчет теперешние условия моей жизни, наотрез отказывались выписывать раньше. Думаю, немалую лепту в это внес и начальник колонии, так как об этом мне намекнула одна из сестер, сказав, что мою реабилитацию оплатила организация.

Кормили в больнице на убой. Еще и тетушка старалась, как могла. Она сняла неподалеку угол и целыми днями не отходила от меня, потчуя своими разносолами. Ко всем этим «хлебосольствам» прибавлялись передачи от девчонок и жены подполковника, не желавшей, видимо, моей безвременной кончины на фоне недоедания.

Только есть мне совсем не хотелось. И жить. «Зачем?» – думала я вечерами, когда тетушка, уставшая со мной за день, уходила отсыпаться и готовить мне очередную вкусняшку. Но потом, перед моим внутренним взором появлялся образ дочки. Моей крошки, оставшейся без матери. И мне становилось до жути стыдно за себя, за свои мысли о смерти. Но на утро, опять наступала апатия, и кусок снова не лез в горло.

– Тебя что, голодом там морили?

Алевтина, Ритка и Марина, а так же еще какая-то незнакомая мне женщина, наша новенькая соседка по комнате, рассматривали меня, будто я не я, а манекен в витрине. Впрочем, сейчас подобное сравнение было бы в точку.

– Только не надо меня жалеть! – растянувшись на своей кровати, устало заявила я девчонкам.

– А мы и не жалеем, – Алевтина сложила узлом руки на груди. – Че тя жалеть?

Но в их глазах читалось совсем другое, особенно у Марины.

– Вот познакомься, – бригадир махнула в сторону новенькой, – Натаха. К нам подселили.

Я качнула головой в знак приветствия, мельком увидев улыбку на лице новой знакомой. И улыбка эта была странной. Но тогда я не придала этому большого значения.

7

Наступила календарная весна. Правда в этих краях она еще долго оставалась лишь на календаре. В Москве, в это время, весна обычно уже ощущалась – слякотью и напоенным влагой воздухом, здесь же ею еще и не пахло.

Но, несмотря на трескучие морозы, действие весны уже сказывалось на организмах некоторых представителей сильной половины человечества. Иначе чем назвать тот факт, что на мартовские праздники в колонии ожидался приезд довольно известного в нашей стране певца. Вот такой подарок сделал Петрович отбывающим наказание женщинам. Жест был поистине царским и неизбалованные развлечениями «колонистки» только и шептались об этом предстоящем событии.

Вскоре выяснилось, что весна подействовала не только на руководство.

– Привет! – Макс перегородил мне дорогу, стоя в своей обычной, нагловатой манере «руки в брюки, папироска в зубах».

– Привет.

Я остановилась, переложила тяжелый пакет из руки в руку. Он, не спрашивая, взял его у меня.

– Пошли, провожу.

– Пошли, – я не стала сопротивляться.

– Ты че, кирпичей че ли накупила.

– Тупая шутка.

Он хохотнул. Беззлобно. Шмыгнул носом.

– Слышь, Белка, на концерт идешь?

– Допустим.

Парень скосил глаза в мою сторону:

– Одна?

– Какая тебе разница.

– Разница дразнится.

– Ну, раз дразнится, тогда топай куда шел. И я пойду куда шла.

– Да ладно. Я так…. Не обижайся, – Макс явно не желал ссоры. – Пошли вместе, – выпалил вдруг он и остановился, глядя мне прямо в глаза.

– Я подумаю.

Кажется, он не ожидал такого ответа. Впрочем, для меня самой это оказалось неожиданностью.

– Ну, ты это – думай, – Макс поставил пакет перед дверью в комнату. У самой лестницы он обернулся – на лице сияла довольная улыбка.

– Кот мартовский, – пробурчала я, чувствуя, что губы растягиваются в улыбку.

– Что довольная такая? – Марина водрузила принесенную мной сумку на стол и начала выгружать продукты.

– Ага, прям как слон!

Все уставились на Ритку.

– Это ты у нас слон, – заявила Алевтина.

– Да нет, она скорее жираф! – засмеялась Марина. Остальные заулыбались.

– Сами вы жирафихи! – Ритка нисколько не обиделась. Ее вообще было трудно обидеть.

– Иду с Максом на концерт, – объявила я.

– Шутишь? – у Марины округлились глаза.

– А что, он парень теперь свободный, – ухмыльнулась Ритка.

– А че за Макс? – удивила меня своим интересом всегда немногословная Наталья. Она вообще старалась держаться чуть особняком, хотя и не чуралась нашей разношерстной компании. Мне она казалась странноватой и скрытной. Среднего роста, довольно молодая, спортивного телосложения, с короткими, иссиня черными волосами, чуть раскосыми глазами, и широкими скулами Наталья явно имела азиатские корни. Никто толком так и не знал в подробностях, за что она вообще здесь.

– Да есть тут один, – Ритка подмигнула мне, – ловелас. Не мужчина – огонь!

– Белла, что, правда? – допытывалась Марина.

Я пожала плечами:

– Сказала ему, что подумаю.

– Что тут думать? – снова встряла Ритка. – Надо брать.

– Че ты мелешь! – фыркнула Алевтина. – Нашла кого сватать.

– Да ладно, – Ритка гнула свое. – Подумаешь, сходит на концерт. Зато на халяву.

– А халява боком не выйдет? – Алевтина уперла руки в боки.

– Но мы-то недалеко будем, если что – отобьем, – засмеялась Ритка.

– Ладно, хорош ржать, – старшей явно не нравился этот разговор, – с*ать пора, а мы не ели. Накрывай на стол.

***

Приехавшая звезда, на удивление, пела вживую. Признаться, этот певец не входил в состав моих любимых, но сегодня он открылся с другой стороны. А может это сказалось влияние той обстановки и условий в которых я пребывала последний год. Лирические песни о любви бередили душу, и я обратила внимание, что многие женщины в зале вытирают глаза.

Макс сидел рядом. Я постоянно ощущала его взгляд на себе. Пару раз он даже пытался меня приобнять, но после неудачных попыток прекратил это бесполезное дело.

После концерта мои девчонки остались дожидаться автографа. Как сказала Алевтина: «не каждый день такая удача перепадает». Мне эта идея показалась неинтересной, и я пошла домой. Макс увязался меня провожать.

Оба молчали, оставаясь еще какое-то время под впечатлением. Он заговорил первым:

– Вино пьешь?

– Смотря какое, – пожала я плечами.

– Ну да, я и забыл, что ты столичная краля.

– Причем тут столица, – мне стало смешно от его детских рассуждений. – Это просто дело вкуса.

– Хорошее шампанское, – Макс обиженно, как мальчишка надул губы. – «Советское».

– Предлагаешь выпить?