– Девочки, у вас правда у всех так было, как и у меня? – стала успокаиваться Верочка Маленькая. – А где наша Лида? Она еще не пришла?

– Ее, наверное, уже и убили эти детишки, – сказала, засовывая кусочек свежеиспеченного хлеба в рот, Вера Большая.

– Я тоже так есть хочу, – отрезая себе горбушку, произнесла Оля. – А хлеб здешний такой вкусный. Совершенно не похож на наш городской. Он такой пахучий, и с корочкой оранжевой. Горячий, только что из печи. Говорят, из местной пекарни, только что привезли. Я не устояла и тоже купила. Вот это правда! Хлеб всему голова! Давайте поедим все вместе. Сейчас яичницу пожарю с салом и с помидорами. Там, кажется, в бурьяне помидоры поспели, хорошо хоть, от бывших хозяев еще остались. Нам нужно тоже сажать на следующий год.

– Верочка, нарви, пожалуйста, помидорчиков, может, там и огурчиков раздобудешь, – обратилась она к плачущей подруге. – А я пока сало порежу.

Верочка встала, утирая слезы и шмыгая носом, пошла в огород за помидорами, недовольно бурча себе под нос:

– Как же, раздобудешь?! У Клары Андреевны, что ли, под проценты? За килограмм, отдадим десять на следующий год, – продолжала ворчать Верочка Маленькая, постепенно успокаиваясь.

– Смотри, вроде бы отходит, шутить начала, – шепотом сказала Оля. – А правда, где Лида?

– Да ты понимаешь Оля, наша Лидуся влюбилась в этого шоферишку, Сашку Петрова, что председателя колхоза возит. Ну он в вечернюю школу ходит. Вот она и согласилась еще и в вечерней школе подрабатывать ради него.

– Ой, я тоже хочу подрабатывать. Мне деньги очень нужны. Мне нужно родителям помочь еще двух сестер выучить. А денег, как всегда, не хватает. Вот папа мой и кричит на нас: «Идите работать, лодыри, нечего штаны просиживать. Жаль, говорит, что одни девки в доме, был бы хоть один мужик, так мы бы с ним весь мир перевернули.». А мама смотрит на него и говорит: «Нам тебя одного очень даже достаточно.». Он у нас гулена каких поискать, – рассказывала Оля, жаря свое любимое блюдо: яичницу с помидорами.

– Верунчик! Подрежь еще помидорчиков, люблю, когда она сочная бывает. Вера, а ты в вечерней школе будешь с нами подрабатывать?

– Да, можно. Взрослых учить легче, чем этих малолетних дебилов!

– Ты, главное, уверенно заходи в класс и никого не бойся. Все равно ты во сто раз больше знаешь, чем они. Вот и поделись с ними своими знаниями, – гордо произносила каждое слово Оля Снежко, повторяя слова Евгения Петровича Черкашина. – Интересно, как там у Жени урок прошел?

– Ой, да вы же еще не знаете, – засмеялась Верочка Маленькая, подбегая к Оле. – Ефим Ефимович мне рассказал, когда в учительской мне слезы подтирал. Говорит: «Тут ученики над тобой измываются. А там Евгений Петрович над учениками. Я, говорит, слышу, – дети кашляют и сигаретами тянет на весь этаж. Ну, я и подкрадываюсь, – говорит, Ефим Ефимович. – Смотрю, дверь в класс широко раскрыта, и стоит на пороге, прислонившись к косяку двери, наш красавец Женя, а во рту у него сигарета.

Стоит, курит, в коридор дым пускает, и что-то детям диктует, какую цифру писать.».

Ну, Ефим Ефимович, чуть в обморок не упал, когда это увидел. Короче, подходит он к Жене и говорит ему: «Извините, Евгений Петрович, сигаретку не дадите?!». А тот ему протягивает, как ни в чем не бывало, да еще и подкуривает, спички зажигает. Ну, Ефим Ефимович дверь в класс закрыл, поворачивается к нему и говорит: «А ничего страшного, что я вообще не курю? А ты, сукин сын, что здесь устраиваешь? Перекуры прямо на уроке? Тебя этому в училище учили?».

А он ему отвечает, что насчет этого никаких рекомендаций дано не было. Ефим Ефимович говорит: «Вот, сученок. А я ему тогда и говорю: «Пойди, сходи к нашему завучу по воспитательной работе, Вальке – Курилке, пусть она тебе объяснит рекомендации. А я пока урок вместо тебя проведу.». Так он пошел к этой Вальке – Курилке. К ней кличка такая в школе прилепилась, потому что она много курит. А фамилия у нее Федорова. А этот сукин сын, как говорит Ефим Ефимович, заходит в учительскую и спрашивает ее: «Вы, Валентина Ивановна Курилко?». Все учителя в учительской на пол от смеха повалились. А, она как закричит: «Вы, что себе, молодой человек, позволяете?! Да, я знаю, что у меня такая кличка. Но чтобы вот так в лицо и при людях. Да я вам сейчас устрою!».

Представляете, она разбушевалась так, что ее никто раньше такой не видел. Она и так самая злая из всех завучей в школе, а тут побагровела, слюной злости брызжет в разные стороны, волосы дыбом! И кричит на всю учительскую: «Я тебя сейчас убью!» И вот с такими криками давай за ним по учительской бегать и лупить его журналом по голове.

Верочка Маленькая забыла уже все, что с нею произошло, и весело рассказывала эту историю, изображая всех в лицах. Девочки смеялись до слез, а вместе с ними и зашедший на запах яичницы Женя.

– Ну с кем не бывает?!Подумаешь, ну вышел такой казус. Но ничего, побила меня завуч, пар выпустила, а потом мы все дружно смеялись. А Ефим Ефимович, больше всех!

– Ну и денек сегодня вышел! Правду говорят, первый блин комом, – хохотали от души молодые учителя.

– А у меня первый блин не комом, – пропела сияющая от счастья и любви красавица Лида Николаенко, – Я буду еще и в вечерней школе преподавать! И буду учить «первого парня на деревне», – Сашу Петрова.

Их разговор прервала вошедшая без стука соседка Клара Андреевна. Она с интересом рассматривала обстановку в доме у приезжих учителей, не забыла прошмыгнуть взглядом по накрытому столу, оглядеть всех присутствующих, наигранно тяжело вздохнуть и спросить:

– Любимые соседи, у вас соли не найдется.

Оля Снежко протянула ей пачку соли, Клара Андреевна сделала вид, что берет ее, пачка выпадает из рук, с грохотом разрывается, и соль белыми брызгами рассыпается по всей комнате.

– Ой, какая неприятность, – произнесла зло Клара Андреевна. – Наверное, к большой беде, – ехидно добавила она.

На следующий день молодые учителя дружно записались на подработку в вечернюю школу вместе с Лидой Николаенко.

Дышать атмосферой знаний. Впитывать энергетику напечатанных книг, которые со временем только увеличивали свое гипнотическое влияние на читающую молодежь. Читать в СССР было модно. Жаль, что книг было не достать. Все записывались в огромную очередь за желанным томиком фантастики или детектива.

Деревенские ребята ничем не отличались от городской молодежи. Они так же бурно обсуждали прочитанные книги, ходили на занятия в музыкальную школу, создавали свои ВИА (вокально-инструментальные ансамбли) и жили полноценной жизнью молодых людей шестидесятых годов.

После работы уставшие колхозники садились за парты и, засыпая, слушали своих умных учителей, которые делились с ними своими знаниями совершенно бесплатно. В стране проходила ликвидация безграмотности. Все должны были окончить среднюю школу, продолжить обучение в техникумах или институтах и стать высококвалифицированными специалистами.