– Тогда им приходится драться, – согласился Ибрагим, – итот, кто побеждает, остается. А проигравший уходит. Ты уверен, что способендраться с Гогой?

– Я вызову его на дуэль, – пробормотал я, – и застрелю. Тыведь знаешь, как я стреляю.

– Боюсь, что он не придет на дуэль. А выставит вместо себядругих стрелков и с другим оружием. У них могут быть глушители. И они будутстрелять в спину.

– А как же кавказский кодекс чести?

– Не в этом случае. Ты покушаешься на его женщину. И онимеет право на кровь. И на месть. Любым способом.

Я хотел пошутить. Но, взглянув на Ибрагима, вдруг замер. Унего было такое серьезное лицо. И такой свирепый взгляд. Может, у него тожеесть виды на эту женщину? Не может быть. Ему всегда нравились дамы типа Аллы.Он бы мне обязательно сказал. Но почему тогда он так нервничает? Только из-заменя? Никогда не поверю. Тогда почему он так волнуется?

– Может, нам завтра утром отправить её обратно в Москву? –спросил я его. – И пусть пропадают мои деньги. В конце концов, жизнь дороженесчастных ста двадцати пяти тысяч.

– Двухсот пятидесяти, – напомнил Ибрагим.

Я так разнервничался, что забыл о сумме, которую должен имвсем называть.

– Если я позвоню Лёве, может, он согласится вернутьполовину, – сразу попытался я выкрутиться.

– Может и вернет. Но отправлять ей сейчас нельзя. Онаобидится. И Гога тоже может оскорбиться.

– Послушай, Ибрагим, зачем ты меня достаешь? Ухаживать заней нельзя, встречаться с ней нельзя. Отправлять обратно нельзя, можешь обидетьэтого кавказского монстра. Может, хватит условностей? Он обычный человек, хотяи бандит. Ему нравилась красивая женщина, и он с ней встречался. Но они давноразошлись. И я имею право на такие же встречи. Я никого не обманываю, несовращаю. Я холостой мужчина и имею право встречаться с кем хочу. Почему моёповедение должно оскорбить Гогу? Они давно разошлись.

– Ты ничего не понял.

– И не хочу понимать. У меня есть свои понятия чести и своилюди, которые умеют стрелять. Если Гога захочет войну, то он получит войну. Ине нужно меня пугать.

Я поднялся, чтобы уйти. Ибрагим успел схватить меня за руку.

– Не обижайся, – сказал он, – мы с тобой друзья. И я всеравно буду на твоей стороне. Я только хотел тебя предупредить.

– Спасибо. Буду иметь в виду, – я пошел к лифту, чтобыподняться в свой номер.

Откуда мне было знать, что именно имел в виду Ибрагим. Явообще не понял, почему он затеял этот странный разговор. Мы так часто слушаеми не слышим своих собеседников, так часто не понимаем друг друга.

Алла и Юлия вернулись в отель через четыре часа. Онинакупили уйму вещей и были безумно счастливы. Вечером в рыбном ресторане обедамы блистали в новых нарядах. Феликс даже прошептал мне, что начинает сожалетьо своём обещании не ухаживать за Юлией. Я танцевал с ней почти весь вечер. Апотом всё получилось как-то само собой. Мы поднялись на свой этаж, и яотправился её провожать. У дверей своего номера она повернулась.

– Вы не хотите ко мне зайти? – спросила она.

– Хочу, – пробормотал я.

Мы вошли в её номер, и я её поцеловал. Так, словно мызаранее договорились об этом поцелуе. И потом мы стали раздеваться. Вот тогда яс ужасом вспомнил, что левитра осталась в моём номере. Так нельзя. В первуюночь я просто обязан соответствовать. Но как выйти из её номера, чтобы она необиделась?

Почему я не взял с собой эту левитру? Как можно было такглупо попасться. От досады я чуть не взвыл. Она первой стянула с себя платье. Унеё была великолепная фигура. Я почувствовал желание. Может, все получится ибез левитры. Но рисковать не хотелось. Если всё не получится в первый раз, тоосадок останется на всю жизнь.

– Извини, – пробормотал я, – извини меня. Но в моём номереостался другой мобильный телефон. Мне нужно принести его сюда. Я жду звонка изМосквы.

– Что случилось?

– Моя сестра, – вздохнул я, – у неё сегодня тяжелаяоперация. И мне должны позвонить. И этот аппарат должен быть со мной. Можно яотлучусь на секунду и принесу свой телефон?

– Конечно, – улыбнулась она, – ничего страшного. Я будуждать.

Я выскочил за дверь как ошпаренный. У меня нет никакой сестры.У меня есть два старших брата, один из которых живет в Новосибирске, а другой вСанкт-Петербурге. Но знать такие подробности Юлии совсем не обязательно. Ябросился в свой номер, нашел левитру. Запил её водой. Взглянул на часы. К томувремени, когда я вернусь к ней, разденусь, начну любовную прелюдию… в общем,пройдет минут десять-пятнадцать. И я как раз войду в нужную «пиковую» форму.

Я выбежал в коридор. И столкнулся с Феликсом, которыйрадостно меня обнял.

– Ты совсем ненормальный, – весело заявил он, – я думал, чтоты сейчас в номере Юлии. Почему ты здесь? Она тебя выставила? Я так и подумал.Ты слишком нерешительный для такой сильной женщины. Нельзя долго сомневаться.Нужно было позвонить Равлюку и сказать, чтобы вам приготовили один номер надвоих. Иначе ты будешь выглядеть полным идиотом. Он мне сказал, что поменялнаши номера по твоей просьбе. Что ты сам захотел попасть с ней на один этаж. Нотогда почему ты не идешь к ней?

Господи, я готов был убить его за многословие.

– Твой Равлюк настоящий г. нюк, – заорал я на Феликса,отталкивая его от себя, – я его убью, чтобы не болтал лишнего. Уходи отсюда.

– Нет, давай пойдем вместе, – Феликс был пьян, но ненастолько, чтобы потерять контроль над собой. То есть он был в том состоянии,когда готов был решать любые проблемы, даже мирового характера. И он решилпомочь мне.

– Ты не знаешь, как обращаться с такими сильными женщинами,– зашептал он мне на ухо. Если бы он знал всю правду обо мне, он бы никогда вжизни не говорил такого. Если бы имел хотя бы приблизительное представление, очем я сейчас думаю. Но он держал меня за плечо и продолжал что-то говорить. Аминуты бежали так быстро.

– Иди к черту, – сказал я ему, подталкивая к лифту, – уходиотсюда. Ты живешь на другом этаже.

– Но я только хотел…

– Потом расскажешь, – я вызвал кабину лифта и втолкнул его внеё.

Потом повернулся и побежал к номеру Юлии. Я осторожнопостучал, не решаясь даже позвонить. Прислушался. Она подошла и открыла. На нейбыл белый халат. Я улыбнулся, вошел в номер, захлопнул за собой дверь и началеё целовать. Под халатом ничего не было. Я начал раздеваться. Мы направились вспальню, поднимаясь на верхний уровень. Я успел стащить пиджак, рубашку, брюки,когда кто-то позвонил в дверь… Я чуть не взвыл от возмущения. В отелях такогокласса никто не имеет право появляться без разрешения. Ну почему наша перваяночь должна превратиться в балаган дешевой комедии?