К тому моменту, как Риэр добрался до предплечий, я задышала часто-часто, по щекам потекли слёзы. Я не выдерживала. Моя кожа горела от магии, от рун. И вдруг моя голова взорвалась болью!

Я заорала во всё горло. Мне казалось, что в мой мозг одновременно вонзили сотню ножей, непонятно как только места для них хватило. Ноги подкосились, эльф придержал меня, не дав упасть, взял на руки, а я забилась, пытаясь выскользнуть, и орала, орала, как будто с меня заживо кожу сдирали.

Мой лоб накрыли ладонью, боль смешалась с жаром, и меня обволокла спасительная темнота. Вернее, мне так только подумалось, потому что перестало казаться, что меня убивают. В беспамятстве меня застиг кошмар. Новый.

Я слышу шаги. Топ-топ-топ. Кто-то тяжело дышит. Я дрожу в своей чайной чашке, но она накреняется. Однако где падение во тьму, к которому я привыкла за девять лет?

Меня вздёргивает мужчина с чёрным пятном вместо лица. Он крепко держит запястье той руки, в которой я сжимаю нож для масла, — своё единственное оружие. Я не хочу никуда с ним идти. Нет, не хочу!

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — моё лицо было мокрым. Старые подсохшие дорожки слёз противно стягивали кожу. Я не понимала, где нахожусь, ресницы как прилипли друг к другу, глаза не открывались.

«Просто скажите «сияние», Аня», — раздался приятный голос у меня голове. «Вспомните о свете и произнесите всего одно слово», — мягко попросил он.

— Сияние, — сказала я, если так было надо.

Пришло облегчение и приятное тепло. Моя правая рука будто стала в разы сильнее, но не тяжелее.

Мой лоб опять накрыли, и я… спокойно заснула.

Странно просыпаться без ощущения преследования, безысходности и ужаса. Лежать с закрытыми глазами, выброшенной из уютной бессознательной темноты в темноту сознательную, потому что пора вставать. Подушка под щекой, простынь, одеяло, меня накрывавшее — всё было согрето естественным жаром тела.

С опаской, но я приоткрыла глаза. Всё вокруг тонуло в полутьме, указывая на наступление вечера.

Я лежала на кровати, лицом к письменному столу, с которого спадала зелёная лоза. Протянув руку вперёд, я легко дотянулась до неё и покачнула. Приподнявшись на локте, оглядела комнату и поняла, что уснула в спальне эльфов, пустовавшей на момент моего пробуждения. Откинула одеяло — обувь на мне отсутствовала, но платье с чулками были на месте, хотя первое сильно помялось во сне.

Туфли нашлись на травяном ковре рядом с кроватью и, сев, я тут же вдела в них ноги. Ткань одежды липла к спине, я вспотела.

Находившаяся неподалёку от кровати дверь открылась, стукнув по стене и запустив прямоугольник света из коридора в помещение.

— Тише ты! Девочку разбудишь, — я узнала голос Флёраны, хоть и тихий.

— Так мы же и так собирались её будить? — а вопрос принадлежал Сэйнару.

— Есть разница между тем, чтобы нормально разбудить словами и запахом еды, и тем, чтобы оглушить спящего к чертям Матери Земли? — слова Флёраны сопроводил смешок.

— Аня, добрый вечер! — поприветствовал меня Риэр, вошедший в комнату. В руках у него был железный поднос с ароматными булочками и стеклянным стаканом с чаем. — Вы ведь голодны, верно?

В животе предательски заурчало.

Сэйнар и Флёрана ввалились в комнату, тут же прекратив свой разговор. Эльфийка приложила подушечку указательного пальца к подушечке большого правой руки и подула в образовавшееся яйцевидное отверстие, зажигая магический белёсый огонь под потолком.

— Вы очень любезны, — несколько запоздало отреагировала на реплику её близнеца я.

Риэр поставил поднос на ближайший ко мне стол с лозой и, сев на стул, поинтересовался:

— Как ваше самочувствие? Болит ли голова? Руки?

Я прислушалась к себе, но со мной всё было в порядке. Действительно в порядке. Я попыталась в подробностях вспомнить, как заснула, и…

— Вы отдали Алексии пыль? — из всех вопросов, вертевшихся на языке, первым почему-то слетел именно этот. Скорее всего, потому что я хотела, чтобы мои слёзы не были пролиты понапрасну.

— Да, и даже видел драконёнка, которого спасли с её помощью, в столовой, — мгновенно ответил Риэр, и скоростью своего ответа убедил меня в том, что говорит правду.

Подумать только, для кого-то сын поехавших чешуёй драконов был просто драконёнком…

— То, что тут произошло, — я глубоко вздохнула, — останется между нами?

Хотя тон мой слышался спокойным, внутри я была очень сильно напугана. Не такого я ожидала, когда соглашалась выполнить условие Риэра. Неприязни, страха — да, но не боли до потери сознания, не ужаса до потери себя, не продолжения мучившего меня годами кошмара…

— Тебе известно, что у тебя запечатаны воспоминания? — вмешалась в нашу с Риэром беседу Флёрана, волосы которой, к слову, вновь поменяли цвет, на светло-русый. Она взяла с подноса булочку и протянула её ошарашенной мне. — Держи, после целебного сна нужно есть.

— Что значит: у меня запечатаны воспоминания? — спросила я, направив всё своё внимание на эльфийку.

— То и значит, — девушка дёрнула рукой, настойчивее предлагая мне булочку и вынудив её взять. — На счастье, мой братец унаследовал целительский дар нашей матушки и развил способности менталиста. Ты ведь и сама не ожидала, что так буйно отреагируешь?

Я уткнулась взглядом в колени.

Менталистика не выделялась в отдельное направление магической науки, считаясь частью магии исцеления. Она позволяла заглядывать в мысли больных, понимать, что они чувствовали, что их тревожило, беседовать с ними без использования голоса, что являлось крайне полезным, когда у лечившихся болело горло. Однако в моём королевстве она считалась полузапрещённой, так как находились те, кто использовали предназначенные для помощи заклинания и умения во вред. Потому на применение менталистики нужно было специальное одобренное короной разрешение, без него за её использование мага ждало серьёзное наказание, от нескольких дней до долгих лет тюрьмы.

Но то законы Арайдена, у эльфов в Зелёном Мире всё иначе, я об этом читала.

— Мои кошмары! — если бы не мои особые обстоятельства, я бы вцепилась в сидевшего рядом Риэра. — Они как-то связаны с этими запечатанными воспоминаниями, да?

Риэр нахмурил белёсые брови, и, хотя мне и пришлось распространить вопрос, я выдохнула с неприкрытым облегчением, поняв, что в моей голове не особо копались, прежде чем усыпить.

— Вы ведь наверняка слышали об арайденской трагедии?

Дождавшись, пока трое эльфов кивнут, продолжила мысль:

— Я лишилась родителей девять лет назад. С тех пор ночами, ежедневно, меня преследует один и тот же сон, жуткий кошмар. Одно время я пыталась пить сильнодействующие снотворное и успокоительное, но они не оказывали никакого воздействия, потому я прекратила.