Моё состояние было таково, что было уже всё равно, кого и сколько раз я поблагодарила.

Поев в комнате, пустовавшей, так как мои соседки, видимо, изучали Академию, я завернулась в одеяло на не занятой постели и попыталась заснуть. Мне снова снился кошмар. Только теперь он был длиннее.

***

Поскольку в кабинете ректора Лиссы я вчера не побывала, точнее, побывала, но не по тому делу, по которому следовало, как первокурснице, мне пришлось пропустить стоявшую до завтрака вступительную лекцию по теории магии, и подняться на вершину уже знакомой башни. После вчерашних тяжёлых открытий и размышлений, с переводом в другое учебное заведение утром решено было всё же повременить: у меня не было готовности узнать, как и зачем мою память запечатали, потому что не было никаких конкретных подозреваемых. Я… я боялась, что, обратившись к Лиссе с просьбой сегодня же, узнала бы что-то такое, после чего в нынешнем состоянии не сумела бы жить. Флёрана права — надо ещё подумать. Хоть день. А для того чтобы избавиться от кошмаров — испытание пилюль, что посоветовал Риэр.

В руках моих дымилась чашка кофе: хотя ректору наверняка было известно о моей зависимости, она не спешила меня от неё избавлять. Оно и к лучшему, так как потребность в кофеине — не самое страшное из тревожившего мои тело и душу.

Лисса сегодня выглядела представительней, чем вчера: в пшеничных волосах виднелись аккуратные тонкие косы, одета она была в бежевую рубашку и светлые брюки, которые воспринимались как юбка из-за широких штанин, вследствие чего не казались откровенно не допустимыми. Сама я надела одно из переданных мне маминых сарафанов, под которым была блузка с длинным рукавом.

— Так! — богиня, закончив копаться в шкафах, выудила нечто, похожее на глобус, и поставила его на свой письменный стол, предварительно одной рукой скинув бумаги на пол. Хотя она и была столь любезна, что сама сделала мне кофе, несмотря на то, что с сегодняшнего дня, как я видела, на работу вышел её секретарь, а вчера в качестве рабочей силы использовались студенты старших курсов, менее чокнутой и более серьёзной ректор не стала. — Ручку на шарик, Аня!

То, что поначалу было принято за глобус, на деле оказалось большим стеклянным шаром на деревянной подставке. Ранее мне подобного видеть не доводилось, но и магическую науку я не изучала.

Я встала с уютного плюшевого кресла, в котором ничего не стоило заснуть, поставила пустую чашку на массивный стол ректора и выполнила её указание. Внутри шара заклубились тени, хорошо просматривавшиеся благодаря его прозрачным поверхности и внутренности. Сначала тёмные и серые, тени бесшумно завертелись в смерч и выплюнули(именно такое сравнение приходило на ум в первую очередь) математический символ бесконечности. Что он обозначал в магии, мне было известно.

— Ты — ведьма времени, — констатировала удивительный факт Лисса. — Редкий дар даже среди исключительно врождённых. Давненько я подобных тебе не учила!

— Вы? — я оторвала взгляд от белого на фоне чёрного вихря символа.

Этот дар… он действительно был малораспространённым. В отличие от способности к управлению стихиями и метаморфии, он проявлялся так, что это бывало крайне трудно заметить. Если рука начинала гореть или тело менялось с человеческого на собачье — дар был очевиден. Если одарённый магией времени случайно перемещался на минуту вперёд или назад, такое легко было не заметить и списать на то, что показалось. А если он во время проявления дара находился один, то мог вообще не обратить на свою магию внимания.

Трудности возникали и с техномагами: если мир был изолирован от технического прогресса, мало контактировал с техномагическими мирами, то дар просто лишался возможности хоть как-то проявиться.

— Конечно, я! Думаешь, легко найти практикующего специалиста по магии времени? — Лисса всплеснула руками и наклонилась, выбрав из образованной ею кучи на полу бумагу с моим именем и магическим изображением, сделанным по памяти того, кто сотворил заклинание. — А преподавателей-теоретиков в этой специальности я не жалую.

Пока я осознавала, что в перспективе — путешественница во времени, способная увидеть будущее и… прошлое, богиня подняла с пола упавшее самопишущее перо и сев за стол, черканула что-то в моей бумаге.

— Значит, так, на занятия ко мне будешь приходить по понедельникам, средам и воскресеньям в восемь часов вечера, — не дав мне напомнить ей, что в воскресенье не должно быть никаких занятий, Лисса заявила: — У меня в эти дни наилучшее настроение.

В то время как у всех нормальных, напротив, — скверное.

— А теперь иди-иди, у тебя ведь ещё занятия, — ректор замахала руками, спеша избавиться от меня. Да уж, следующую реплику у богини безумия нельзя было предугадать.

Первая пара подходила к концу, потому я не видела смысла идти на неё ради отрывочных знаний последних пятнадцати минут. Как проснулась, я узнала расписание у своих соседок, одна из которых оказалась привлекательной высокородной гномочкой из мира и королевства, с которым моё королевство наладило торговлю, для чего и нуждалось в магах, готовых путешествовать между мирами. Второй была человечка, родившаяся и выросшая в Тамирской империи среди драконов. Её отец был кузнецом, а мать — ведьмой, освоившей искусство наложения чар на оружие. Зачарованное оружие стоило не малых денег. Обе, как и я, имели достойное положение в обществе, и всё же попали сюда из-за каких-то проблем.

После первой пары должен был быть часовой перерыв на завтрак, потому, пока времени было достаточно, я решила сходить получить учебники в библиотеке. Располагалась она там же, где и учебные помещения, как раз рядом со столовой. Можно было взять книги по сегодняшним предметам, остальные дополучать позже.

Когда я приблизилась к двустворчатым дверям с золотыми буквами, на которых общим языком было выложено «Библиотека», то обнаружила, что не только я отсутствовала на паре. В коридоре был студент, изучив лицо которого, я мгновенно узнала черты тех, кого обвинили в жестокости и безумии.

В первую встречу с Элиотом Тамирским я совершила ошибку, за которую, будь мы в любом другом месте, а не в Академии для не совсем здоровых, пришлось бы дорого заплатить. Помутился ли у меня рассудок, сыграл ли свою роль ухудшившийся ночной кошмар, воздействовали ли переживания насчёт печати, но, одними губами произнеся «сияние», я вытянула правую руку, пальцы которой потерялись в свете продолжившего их ослепительно белого клинка, острый конец которого указал на шею дракона.

Наши взгляды встретились. Я подумала, что последнее, что я хотела увидеть, глядя на сына официальных убийц моих родителей, — глаза, так похожие на мои. Они были лишь немногим темнее, напоминали цветом безоблачное летнее небо и хранили печаль своего обладателя. Под ними залегли более чем знакомые мне тени недосыпа.

На левом виске Элиота была чёрная татуировка в виде двух последовательных петель-когтей, служивших указателем происхождения их носителя. У его отца, Стефана Тамирского, она была точно такой же. А вот у его матери Алисы, человечки из мира Земля, татуировка была на лбу и переносице: изящный узор, напоминавший дракона и указывавший на то, что она жена императора.