С этими словами царь лестригонов прикоснулся ладонью к изображению зубастого козло-сатира на своём нагруднике.

— В-вот, он какой! — на своём языке прошептал Гектор. — Да и каким же ещё ему быть?

— Если же Каррик убьёт твоего воина, — продолжал говорить Антифот, — а так оно и будет, потому что иначе не может быть, тогда, царь Нила, решай сам — или сразу отвести свою армию и попробовать скрыться в глубине твоей страны, куда мы, быть может, не дойдём, или принять бой здесь. У меня полторы тысячи воинов, я надеюсь, ты соблюдаешь условия и привёл столько же. Мои воины разобьют твоих, и тогда мы всё равно возьмём твою страну. Вот и всё, и это я уже написал тебе в послании. Ты хочешь что-то добавить?

Рамзес, к чести его, не только не переменился в лице, слушая этот поток неслыханных для царского достоинства оскорблений, но даже чуть улыбнулся в свою очередь, показывая тем самым, что речи лестригона его веселят, а не гневят. Он скорее всего собирался сказать в ответ что-то шутливое, но промедлил, и его опередил Гектор.

— Кое-что хочу добавить я, — сказал царь Трои, тоже по-финикийски. — Во-первых, места для битвы трёх тысяч человек здесь недостаточно. Мы отойдём сегодня же ещё на пять стадиев. Пространство, таким образом, станет больше. Но мы перенесём только шатры, войска, наше и ваше, подойдут ближе. Когда поединок закончится, мы сможем поступить в зависимости от его исхода. Если ваш воин будет убит, мы понаблюдаем, как вы отплываете. Если погибнет наш боец, фараон сам решит — тут же вступать в сражение, и тогда оставленное за нами пространство станет достаточным для манёвров и, если нужно, для отступления, или отвести войска к шатрам: в этом случае, покуда вы готовитесь к походу, мы успеем снять шатры и уйти как можно дальше. Думаю, я всё сказал точно.

Антифот слушал внимательно и даже напряжённо. Его близко поставленные, очень тёмные глаза постепенно наливались каким-то странным огнём. Он впивался взглядом в лицо троянца, даже сделал к нему шаг, но всё это ничуть не смутило героя.

— Как твоё имя? — спросил лестригон, когда герой замолчал.

— Меня зовут Гектор.

Жёсткие губы царя завоевателей немного дёрнулись.

— О-о-о! — протянул он то ли изумлённо, то ли негодующе. — Тот самый?

— Я не знаю, про какого ты слышал, а значит, не знаю, тот я или не тот, — последовал ответ.

— Слышно было только про одного! — сказал Антифот и, сделав ещё один шаг, оказался совсем вплотную, почти на расстоянии вытянутой руки. — Так, значит, правду говорят, что ты не погиб в своей Трое. Ну, я рад! Значит, ты и будешь драться с сыном моей сестры, Карриком?

— Нет, — твёрдо произнёс Гектор. — С Карриком будет драться мой младший брат. Его имя Ахилл. Уж о нём-то ты наверняка слышал, раз слышал обо мне.

— Ещё бы! — голос Антифота выдал некоторое смущение. — Как не слыхать! Только с каких это пор он твой брат?

— С тех самых пор, как моя мать, царица Гекуба, родила его от моего отца, царя Трои Приама. Надеюсь, это противник, достойный твоего знаменитого племянника, великий царь великих лестригонов!

Гектор имел опыт в переговорах с варварами, и его голос был так невозмутим и настолько не выдал насмешки, что Антифот её не заметил. Его рот опять расширился в той же странной улыбке.

— Впервые сын моей сестры сможет гордиться именем того, кого он убьёт! — проговорил царь лестригонов. — Но почему вы, троянцы, или как вас там, сражаетесь на стороне нильцев?

— Мы сражаемся на стороне египтян, — сказал Гектор ровным голосом, — потому что понимаем, как важно уберечь Ойкумену от ваших дальнейших нашествий, Антифот. Это главное, остальное не имеет значения.

Лицо лестригона на миг, только на миг выразило ярость. Потом он глухо произнёс:

— Великий Фсатан говорил нашим предкам, что когда-нибудь люди станут объединяться против него и его слуг. И мы должны истребить их как можно больше, пока они не объединились слишком большим числом. Хорошо, Гектор! Раз противником Каррика будет сам Ахилл, я не вижу насмешки в приготовленном вам подарке. У вас ведь нет такого оружия, как у нас. Вы все умеете делать хорошо, кроме оружия. Тут нам нет равных. Бери.

С этими словами Антифот обернулся, и двое из его свиты что-то подняли с земли и подали ему, а он непринуждённым движением вложил этот предмет в руку Гектора. Царь Трои сжал толстую рукоять и понял, что ему понадобится вся его сила, чтобы не дать руке дрогнуть и спокойно опустить поданное ему оружие. То была гигантская булава, в два с половиной раза больше и куда тяжелее, чем те, которые висели на поясах лестригонов. Мелкие метательные палицы выглядели рядом с нею просто гвоздями... Это чудовище весило около пяти талантов.

— У Каррика будет такая же, — сказал Антифот. — Оружие должно быть равным. Кроме того, у него будет меч, чуть больше моего.

— Чудесно! — Гектор улыбнулся. — А я только собрался спросить тебя, каким будет оружие. — Спасибо за подарок.

Антифот продолжал смотреть ему в лицо, уже не видя ни фараона, ни своей свиты. То ли взгляд троянца заворожил его, то ли он сам пытался внушить ему трепет своим змеиным взором.

— Твой брат сильнее тебя? — спросил наконец лестригон.

— О да! Во много раз. Это пугает тебя? Или... — тут голос Гектора стал очень мягок, — или ты на это надеешься, царь?

Антифот чуть заметно усмехнулся.

— Хо! Ты шутишь. Это хорошо. Каррик тоже сильнее меня. Но посмотри...

Тут он неторопливо отцепил от своего пояса одну из метательных булав. Охрана фараона разом взялась за мечи, но лестригон даже не заметил этого. Одним резким и упругим движением он согнул почти пополам железную рукоять толщиною в два пальца и протянул искорёженное оружие Гектору.

— Вот. Тебе это нравится?

— Хм! — Гектор взял булаву и повертел её в руках. — Ну, а эту? — он указал глазами на большую боевую булаву Антифота. — Эту можешь?

Царь лестригонов расхохотался.

— Нет! А Каррик может.

— И Ахилл смог бы. Только у нас это не принято. Ломать оружие перед битвой — дурной знак. Запомни это, царь великих воинов. На, возьми.

Вложив в рывок всю свою силу, Гектор распрямил рукоять метательной булавы и протянул её Антифоту. Тот взял, взглянул, нахмурился.

— Тебе всё же понадобилось на это больше сил, чем мне на то, чтобы её согнуть.

Гектор кивнул:

— Конечно. Восстанавливать всегда тяжелее, чем разрушать, однако ты этого не знаешь, потому что всю жизнь только разрушал.

Фараон и его свита молча наблюдали за этим поединком и видели, что Антифот проиграл его. Рамзес спокойно торжествующе улыбался.

Заметив его улыбку, царь лестригонов помрачнел.

— Твой брат надеется убить Каррика, — сказал он глухо, по-прежнему обращаясь к одному только троянскому парю и будто не видя фараона. — Он надеется на это, ибо Каррику предсказано, что его убьёт лишь тот, кто умер и вернулся из Царства мёртвых... Ничего не выйдет! Ты, в свою очередь, не надеешься ли убить меня, Гектор?