Об этом Санька уже потом размышляла, когда Эдгар со своим папой домой в Эстонию полетели.

Отпуск заканчивался. Пора и им домой возвращаться. Скоро в школу. Хорошие у Саньки каникулы получились. Незабываемые. И Эдгара она теперь никогда не забудет. И Витальке о нем расскажет. Виталька точно восхитится, как это у нее здорово, получается, понимать людей, говорящих на незнакомом языке.

В школе «Театральную неделю» объявили. Стали думать, готовиться. Санька тут же себя режиссером назначила. Никто и спорить не стал. Все знали, что она фантазер.

Сначала Санька решила «Гамлета» поставить, но подумав, отказалась. Гамлетов в классе она не видела. Вот если бы Виталька, но Виталька в другой школе учится. А потому «Робин Гуда» решила поставить.

Федька Симочкин самый высокий в классе – Робин Гудом стал. Остальные мальчишки разбойниками.

Все готовятся. Девчонки костюмы придумывают, мальчишки луки со стрелами мастерят, Санька сценарий пишет.

Настал день первой репетиции. Санька свитер длинный надела, шарфом вязанным шею обмотала, подмышкой папка со сценарием – настоящий режиссер. В зеркало глянула, аж дух захватило.

«Эх, жаль только, не на сцене репетировать будем. Уж там бы я развернулась. Ну, ничего, я и из класса настоящую сцену сделаю».

Собрались после уроков, под Санькиным руководством из класса сцену сооружают.

– На сцене главное – кулисы, – говорит Санька, – а у нас кулис нет.

Руки в боки уперла, посреди класса стоит, осматривается.

– А раз у нас настоящих кулис нет, мы их из штор сделаем!

– Это что же, Санька, нам шторы снимать что ли?

– Ничего снимать не надо. Вы просто за шторами будете прятаться перед выходом. А напротив кулис надо кресла установить, как в театре.

Мальчишки дружно-весело столы к шкафам отодвинули, стулья перед дверью расставили. Теперь точно как в театре; и тебе кулисы, и тебе кресла зрительские. Дело только за репетицией.

И началось.

Санька актеров по местам расставляет, фразы подсказывает, двигаться учит, руками выразительно махать.

Разбойники вместе с Робин Гудом из-за кулис выбегают, за кулисы прячутся, сценки повторяют, репетируют. Санька – режиссер придирчивый, ей надо чтобы все идеально было.

– Ты, Федька Симочкин, стремительней из-за кулис выбегай. Ты же Робин Гуд, а не барышня кисейная. Тебя бояться должны.

Федька Симочкин старается, кулисы вдохновенно распахивает.

– Вот-вот, Симочкин, уже лучше.

Санька на режиссерском стуле сидит, нога на ногу, сценарием помахивает.

Тут кто-то в дверь застучал. Пришлось «зрительные кресла» отодвигать, дверь разбарикадировать.

Елена Сергеевна в класс вошла, ахнула. Столы друг на друге кучей взгромоздились – шкафы подпирают, стулья башнями посреди класса шатаются, того и гляди рухнут. Штора на окне на двух крючках висит, парус после кораблекрушения напоминает. Елена Сергеевна еще раз ахнула, и на стул присела. На Саньку смотрит, слова найти пытается. Санька на Елену Сергеевну глядит, слова Елены Сергеевны предугадывает.

Елена Сергеевна ругаться не стала. Уставшим голосом только произнесла:

– Столы-стулья по местам. Штору постирать, отгладить, и завтра на место повесить. Эх, Санька-Санька, есть в тебе один недостаток – ты все воспринимаешь слишком буквально.

Принесла Санька штору домой. А тут и Виталька в гости пришел. Вместе они штору быстро отстирали, высушили. Принялись гладить. Штора длинная, не сразу и справишься. Санька с Виталькой по очереди утюгом водят. Долго гладили, Саньке даже скучно стало. Ну, очень уж однообразная работа. И штора, какая-то скучная, ни узорчиков, ни рисунков.

– Скучная, какая-то штора, правда, Виталька?

Санька стоит, за Виталькой наблюдает, аж зевать начала. Виталька на Саньку глянул, и сам зевнул.

Оба зевнули, не выдержали – засмеялись. Ну, не любят они скучать.

– А давай, Санька, мы штору веселой сделаем?

– А давай, Виталька!

Санька с Виталькой художники, потому им долго думать не пришлось, как штору веселой делать.

Краски, кисти достали, и к работе приступили.

Через час скучная штора повеселела. Понизу цветы вьются, над цветами бабочки, над бабочками птицы летают, над птицами – облака солнцем озаряются.

Красота!

– Здорово, Санька, мы с тобой поработали. Такую штору только на выставке показывать.

– На выставке, конечно, не получится, а вот в классе все увидят. У нас класс теперь самый красивый будет, – радуется Санька.

На следующий день раньше всех в школу прибежала, штору быстренько повесила. Села за парту, сидит, любуется. Ребята в класс заходят, ахают.

Всем нравится.

Елена Сергеевна в класс зашла и тоже ахнула. На штору посмотрела, на стул села.

– Что ты, Санька со шторой сделала! Я же сказала – выстирать и отгладить. А ты? Ты же ее еще больше испортила!

Санька на Елену Сергеевну глядит, глаза на все лицо распахнула. Не поймет она, как это – штору испортила. Неужели Елена Сергеевна не видит, какая штора теперь красивая.

А Елена Сергеевна еще больше сердится:

– Это же школьное имущество, Санька, как ты могла его испортить? Что я теперь директору скажу?

Только директора вспомнила, как дверь в класс раскрылась, и директор на пороге возник.

Класс встал, и Санька встала. Голову склонила, в уме возможные наказания перебирает.

Директор о чем-то важном сказать хотел, но тут штору заметил.

Присмотрелся, разглядывать стал. То приблизится, то подальше отойдет, словно в музее перед картиной.

– А я и не знал, Елена Сергеевна, что вы такую чудесную штору для класса приобрели. Мне такой красоты еще не приходилось встречать. Все больше, какие-то скучные шторы вижу, а эта, смотрите, какая веселая. Вы мне, Елена Сергеевна, адрес магазина скажите. Я, пожалуй, в свой кабинет такую приобрету. А вам благодарность напишу, за облагораживание класса.

Саньке, конечно, никто благодарность не написал. Но с тех пор Елена Сергеевна, на Саньку с какой-то настороженностью смотреть стала. А ругать и вовсе перестала.

Санька теперь в изостудию ходит. Это, конечно не художественная школа, как у Виталика, но там тоже здорово. Даже натюрморты настоящие рисуют.

Она завтра настоящими масляными красками натюрморт с рябиной будет рисовать. Папа специально купил коробку масляных красок – теперь-то уж Санька точно, как настоящий художник. Вот она целый день в школе ни о чем другом и думать не может.