Дайна волновалась совершенно искренне, ахала и вскрикивала, и Валентин подумал, что молодые люди всегда устраивают драки и дуэли, показывая красавицам свою удаль и отвагу. Но никто никогда не сражался ради Дайны, пытаясь добиться ее расположения. Никто никогда не старался понравиться принцессе-побирушке. Для небогатых дворян она, дева из прежней владыческой династии, была птицей слишком высокого полета, пусть даже у нее не было ни гроша за душой. Богатые же смотрели на выгоды и видели только отсутствие приданого.

Для нее за эти два дня слишком многое было в первый раз.

— Я сражался честно, — с достоинством заявил Гровир. — Выбор оружия остается за бойцом и…

— Хорошо! — воскликнул Аделард, приподнявшись со своего ложа болезни. — Требую возмещения по дуэльному кодексу! У меня кинжалы, у вас — пустые руки!

— Идет! — согласился орк, энергично сверкнув глазами, и Дайна, искренне испугавшись за шаннийца, воскликнула:

— Нет-нет, довольно! Не надо больше драться!

Сейчас, взволнованная, разрумянившаяся, она была действительно очаровательной. «Дурак же твой бывший муженек! — подумал Валентин. — И с политической точки зрения, и с мужской».

Она понравилась ему — Валентин это признал. Оставалось решить, что делать с этим дальше, до того, как эти молодые бойцовые петушки начнут его раздражать.

— Милорд, вы выиграли, — сказала Дайна, глядя на орка. — И я хочу, чтобы вы сейчас помирились и больше не ссорились.

Гровир кивнул, соглашаясь. Бледное лицо орка снова зарозовело румянцем.

— Благородную жену и ветер слушается, — произнес он и, подойдя к Аделарду, протянул ему руку: — Помиримся!

Шаннийский принц выразительно засопел, но руку все же протянул.

— Дети, — негромко заметил Кристиан. — Хорошие, честные, добрые дети. Что-то с ними будет дальше…

Валентин усмехнулся.

— Если бы ты сошелся в бою с этими детьми, то пожалел бы об этом через секунду, — сказал он. — Шанниец далеко не такой заносчивый прыщ, каким хочет казаться. Ловкий парень.

— Вижу, конечно, — согласился Кристиан. Валентин невольно удивился тому, что его обычно хмурый и ворчливый коллега сегодня вдруг впал в мечтательное ностальгическое настроение.

Вскоре Аделард решил, что пришел в себя, и компания продолжила путешествие. Кристиан с удовольствием занял место в экипаже Валентина и, глядя, как Дайна едет впереди рядом с Гровиром, задумчиво произнес:

— Мне она не нравится.

— Почему же? — удивился Валентин. Словно почувствовав, что речь идет о ней, Дайна обернулась на них и улыбнулась так светло и искренне, как может улыбаться только та девушка, у которой все хорошо.

— Нити, — коротко ответил Кристиан. — Сам посмотри.

Валентин всмотрелся в ауру Дайны — да, нитей стало намного больше. Теперь по их густой синеве пробегали золотые искры.

— С ним что-то случится, — заметил Кристиан. — Напрасно они едут рядом.

Валентин невольно поежился. Да, такие искры в ауре некроманта означают скорую смерть. Если принц Застепья умрет в этих землях, то это означает только войну. Оркувены тотчас же сбросят сонную лень, и их летучие отряды наводнят города, сжигая дома и уводя рабов в степи. Никакая политика тогда не поможет.

— Умрет, — кивнул Валентин. Кристиан задумчиво принялся рассматривать переливы алого в рубине своего перстня.

— Это война, — ответил он. — Неминуемая.

— Она не сможет его оживить, — мрачно проговорил Валентин. Дайна легко держалась в седле — должно быть, во время верховых прогулок, ей любовались все, кроме собственного мужа. — У нее нет ни опыта, ни сил.

— А если бы были? — хмыкнул Кристиан. — Действующая некромантка! Инквизиция нас тогда…

Валентин понимающе кивнул. Меньше всего ему бы хотелось общаться с гранд-мастером Баэрном в допросной. Гранд-мастер мог казаться, кем угодно: славным парнем, дамским угодником, даже заботливым другом — но все это было лишь маской, под которой прятался зверь.

И хотел он лишь одного: вонзить зубы в человека. Дайне очень повезло, что она успела уехать.

— Я брошу защитное заклинание, — сказал Валентин. — Будем надеяться, что оно поможет.

Скатав в пальцах невидимый шарик, он покачал его в ладонях и швырнул в спину Гровира. Орк поежился, обернулся и, неопределенно пожав плечами, о чем-то спросил Дайну. Она посмотрела на его спину, и Валентин услышал:

— Нет, там ничего нет.

— Комарик укусил, — прокомментировал Кристиан и добавил: — Все-таки я чувствую, что нам грозит какая-то дрянь.

— Давно? — уточнил Валентин, вслушиваясь в движение магических потоков. Нет, ничего особенного. Все тихо и мирно. Кроме…

Кристиан не успел ответить.

Земля вздрогнула, словно пыталась что-то с себя стряхнуть.

Мир соскользнул во тьму.

Когда земля ушла из-под копыт лошади, Валентин успел сгруппироваться, покатился по траве и тотчас же поднялся на ноги, разбрасывая во все стороны обережные заклинания — потом посмотрим, что случилось, сейчас надо заслониться. Накрыть Дайну и орка, накрыть шаннийского щеголя и его несчастных слуг, постараться удержать…

На какое-то время он ослеп от золотого сияния. Гигантский огненный столб, что раскрылся перед ними, с ревом бил в небо. Когда зрение вернулось, то Валентин увидел, что в золотом пламени трепетало и извивалось бесчисленное множество хвостов, щупалец, когтистых лап. Тысячи глаз открывались и раскрывались, тысячи клыкастых пастей распахивались и захлопывались. Воздух наполнила нестерпимая вонь, крики, истошное ржание перепуганных лошадей.

Краем глаза Валентин увидел, как Кристиан раскинул руки, создавая магический полог, и тотчас же бросил в серебристую защитную сеть несколько поддерживающих заклинаний. Дайна безжизненно лежала на земле, оркувен закрывал ее собой от одного из щупалец, который лупил по траве. От вороной степной лошадки остался лишь обгорелый скелет — над костями роилась золотая пыль, поднималась вверх, втягивалась в столб. Скоро от несчастного животного останется только выгоревшая трава.

Валентин провел руками по воздуху и поставил еще один щит — ему казалось, что он не сможет выстроить защиту так близко к ревущим тварям. Но щит рухнул, отсек всех от огненного столба, и Валентин уловил прохладное прикосновение свежего воздуха.

В последний миг щупальце все-таки ударило Гровира по спине, и шелковый халат задымился. Не брось он в орка заклинание несколько минут назад, от парня остался бы только пепел.

— Не шевелиться! — прокричал Валентин, усиливая защиту. — Не двигайтесь!

Проявление Мировой нити было самым опасным явлением, и Валентин знал, что однажды неминуемо наткнется на эту дрянь. Все обитаемые миры натянуты на божественную нить, как бусины в ожерелье. Иногда она проявляется в одном из обитаемых миров — и те чудовищные силы, которые ее наполняют, уничтожают все, что встречается у них на пути.