Впрочем, я талант в Указах и техниках. Возможно, мой талант помогает и в удержании облака такого размера. Будет неплохо сравнить свои возможности с возможностями Шандри.

Пока же я наглядно удостоверился только в одном — любой Предводитель Воинов смертельно опасен для этих самых Воинов. Они просто не способны приблизиться к нему даже для удара техникой.

Невольно вспомнилось, как в городе Тысячи Этажей я рассердился и вместе с духовной силой выплеснул из себя и нити стихии, едва не отравив тех, кто был рядом.

Нужно быть осторожней и приглядывать за собой. Не хватало ещё выплеснуть свой гнев таким образом где-нибудь посреди города. Эдак не только нерадивый кузнец, но и все его соседи пострадают.

Впрочем, так ли часто я настолько сильно сержусь на кого-то?

Я втянул в себя туман силы, перестав уничтожать местных тварей. Пора, пожалуй, проверить насколько я сумел учесть ошибки полёта.

А ещё проверить, могу ли также красиво встать на меч, как это сделал старший Тизиор.

Миг и я Рывком ушёл в небо, разом оказываясь в сотне шагов над болотом.

Лапнуть кисет, отыскать в нём меч на подставке, потянуться к нему, потянуть его из кисета и уронить рядом с собой в тот краткий миг, когда я уже не лечу вверх, но ещё и не падаю.

Неуловимая доля мига и я лечу вниз, едва дотягиваюсь до меча, одна нога соскальзывает, потому что я не успеваю влить в него свою силу. И только вторая нога словно прилипает к полированной стали, позволяя мне удержаться и выпрямиться.

Я выругался, признавая, что красиво не вышло. Меч швырнул не себе под ноги, а чуть в сторону, на ладонь дальше и вообще бы не дотянулся ногой и рухнул в болоте. Но не упал же? Ведь верно?

Лететь…

Я выругался, осознав, что убил всех ватажников, даже не подумав задать им нужные вопросы. Что это? Торопливость? Гнев? Небрежность? Или моя память стала так плоха с прорывом на Предводителя?

Вздохнув, я признал, что эту ошибку уже не исправить. Придётся и дальше полагаться только на себя.

Итак, Перекрёсток, кажется, там, я здесь, вон там солнце, а значит, мне нужно лететь вон в ту сторону, чтобы проложить прямой путь к городу Меча.

Только в этот раз я буду вливать силу в меч осторожно и медленно.

И я честно старался не поддаваться желанию лететь как можно быстрей. Осторожно пробовал свои силы, учился менять направление и высоту, притормаживать и резко ускоряться, не теряя при этом сосредоточенности и больше не позволяя себе потерять контроль и свалиться вниз.

Результаты не заставили себя долго ждать. Откровенно говоря, летать на мече было гораздо легче, чем удерживать Круговорот или Единение. Поэтому ещё до того, как солнце начало опускаться к земле, я уже осмелился разогнаться даже быстрей, чем до падения.

Я летел, наслаждаясь видами земли с высоты, где летают только птицы, гадал, что за дороги то и дело появлялись внизу, а затем вдруг понял, что что-то не так.

Только я не мог понять, что именно.

Понадобилось с сотню вдохов, не меньше, прежде чем я сообразил, что это не так — странное ощущение между лопаток. Не укол незримой стали, но холод, касающийся кожи.

Что за?

Я сбавил ход, принялся обшаривать взглядом лес впереди, а затем додумался обернуться и стиснул зубы.

Позади, там, куда я не смотрел последние пять, а может быть и шесть тысяч вдохов, за мной летел человек. Он стоял точно так же, как и я на мече. И это уже было облегчение.

Едва я обернулся, как в голове раздался голос:

— Уважаемый, вы нарушили границы моей фракции, не хотите ли остановиться, представиться и сообщить, с какой целью вы появились на наших землях?

Я буркнул про себя: «Нет».

Преследователь позади тяжело вздохнул:

— Как неприлично — молчать в ответ.

Я сосредоточился и словно толкнул мысль в его сторону:

— Нет, не желаю.

— А я настаиваю.

— Нет.

Я совершенно точно не собирался делать то, что он хотел.

Я ведь не дурак? Что мог означать холод между лопаток?

Он мог означать только одно — этот тип на мече заметил меня, догнал и преследовал только с одной целью — убить. И скрывал своё желание. Тщательно и неустанно, сумев подобраться вплотную, пока я тренировался летать на мече.

Не знаю, что я ему сделал, чем досадил и с чего он, вообще, нападает на других Предводителей, но только то, что он где-то чуть не удержал своё желание убийства, выдало его и предупредило меня.

Будет мне урок — летаешь — не забывай оглядываться.

Мне лишь интересно, он действительно думает, что только он способен меня убить?

Я недобро ухмыльнулся, вновь обернулся через плечо, представляя, как создаю над преследователем трёхцветную печать Смерти и… И ничего, на его лице всё так же играла лёгкая, рассеянная улыбка. Он не ощутил предупреждения от Прозрения? Я стиснул зубы. Как так?

Через мгновение я скользнул духовным взглядом в жетон Стража. Листнул длинный список врагов, доступный для тренировки и выругался вслух.

Мастер Указов, Возвышение пика этапа Мастера Духовной Силы.

Выходит, я убил тогда не Предводителя. Выходит, я убил его печатью Указа только потому, что заёмная сила пилюли исчерпала себя и его Возвышение вернулось к изначальному. А ещё, это выходит, что Властелин…

Я оборвал себя. Не время.

В списке врагов есть не только мастер Указов Жуков.

Где-то ниже… Вот!

Предводитель Воинов, Возвышение третьей звезды.

Я сосредоточился, ощутил себя одновременно и на мече в сотнях шагов над землёй и на скале жетона, напротив врага. Растянул над замершим передо мной старикашкой трёхцветную, имперскую печать. Она рухнула мне на плечи непосильной тяжестью, стиснув зубы, я вписал в неё условие «Смерть». Ничего. Печать развеялась, старик рванул ко мне, заставив меня прохрипеть:

— Стоять!

Это мой мир, мой жетон, поэтому старик замер, не успев меня пришибить.

Я разогнул спину, повторил попытку, только на этот раз используя трёхцветную печать сектантов.

Тот же результат. Даже три цвета не ложились на противника, который сильней меня.

Я снова выругался, разрывая тишину на скале, и вернулся в обычный мир.

Вовремя.

Как бы я ни старался, но одинаково хорошо контролировать оба мира одновременно я ещё не научился. Каждый раз, когда я обращаюсь к жетону, я словно разделяю своё внимание и концентрацию на две части. И чем больше я требую от жетона, чем глубже я