— Хорошо, я устрою тебя на должность с минимальной ставкой. Не вижу оснований платить тебе много. Тебя это устраивает?

— Если ты возьмешь меня на работу, мы сделаем шаг к заключению нашего соглашения. Мне надо самой зарабатывать деньги, так почему же не в семейном бизнесе?

Вейд подавил в себе приятное возбуждение. Они, возможно, и приблизились к заключению соглашения, но какой ценой? Вместе с облегчением у него возникло ощущение, что им умело манипулируют, и это заставило его насторожиться.

— У меня тоже есть для тебя условия.

— Назови их.

— Во-первых, ты должна пройти полное медицинское обследование. Я хочу убедиться, что ты достаточно здорова для того, чтобы зачать моего ребенка. Ты долго отсутствовала и, как писали о тебе таблоиды, вела свободный образ жизни. Кто знает, какую заразу ты могла подцепить за это время?

Пунцовые пятна загорелись на ее щеках.

— Что я могла подцепить? А ты? Где ты находил для себя развлечение? Могу я тебя об этом спросить? У меня нет никакого желания подцепить что-нибудь от тебя.

Она боролась с ним и не уступала ему, хотя находилась в крайне бедственном положении.

— В интересах справедливости я тоже пройду обследование и предоставлю тебе результаты анализов.

Пайпер прошла мимо него, взяла свой бокал и приподняла его:

— Значит, мы заключили сделку?

Вейд тоже приподнял свой бокал, слегка прикоснувшись к ее бокалу. Послышался хрустальный звон.

— Заключили.

* * *

Пайпер едва могла сдерживать дрожь. Она согласилась на его условия!

И когда же Вейд намеревается приступить к процессу зачатия? Не раньше, конечно, чем они оба пройдут медицинское обследование.

Она почувствовала себя такой оскорбленной, такой униженной, когда он выдвинул это условие. Она никогда не вступала в беспорядочные связи с мужчинами. Конечно, Пайпер встречалась с некоторыми. После того, как покинула Новую Зеландию. Но когда дело доходило до постели, ей становилось ясно: ни один из них не может сравниться с Вейдом. Только к нему она испытывала необыкновенное влечение, и только между ними вспыхивала горячая искра желания, в любую минуту грозившая превратиться в огонь.

Вейд сильно изменился с тех пор, как она в последний раз видела его. Он стал более жестким и властным. Был ли он по-прежнему тем нежным и страстным любовником, которого она знала когда-то?

И будут ли они заниматься сексом, или оплодотворение произойдет искусственным путем? Эта мысль совершенно ее расстроила. Пайпер вдруг поняла: она совершенно не продумала последствия своего решения. Ужас охватил ее. Но было слишком поздно.

Она даже не помнила, как прошел обед в просторной столовой. Стол, предназначенный для двенадцати персон, был накрыт белой скатертью, блестел столовым серебром. Сервированы оказались два места: одно — во главе стола, другое — справа от него.

Еда наверняка очень вкусная, Дикси иначе и не готовила, но Пайпер совершенно не помнила, что она ела. Не помнила она и о чем они с Вейдом говорили за столом.

Ночью она плохо спала и ей снились сны, в которых неизменно присутствовал Вейд в обнаженном виде. Он находился рядом с ней, под ней, внутри ее…

Утром ее разбудил стук в дверь. Миссис Декстер пришла сказать: Вейд ждет ее внизу, в библиотеке. Взглянув на часы, Пайпер поняла: уже позднее утро. Она проспала!

Схватив отцовский халат, Пайпер сунула ноги в тапочки и спустилась вниз. Дверь в библиотеку была закрыта, и Пайпер нерешительно помедлила возле нее. Надо ли ей постучать? Но затем чувство независимости одержало верх, и, взявшись за ручку двери, она решительно распахнула ее.

Вейд сидел за отцовским столом — теперь его собственным. Он взглянул на Пайпер, и брови его слегка нахмурились.

— Плохо спала? — довольно резко спросил он.

Пайпер сдержала язвительный ответ, который чуть не сорвался с ее языка, и мило улыбнулась ему, усевшись в кресло напротив. Она старалась держать себя как можно более непринужденно.

— Нет, я спала прекрасно, спасибо. А ты?

Его глаза тоже окружали тени, но Вейд буркнул, что тоже спал хорошо. Затем он кивнул на стопку бумаг, лежавших перед ним.

— Это наш договор, — сказал Вейд, передавая бумаги ей. — Прочитай его. Либо Декстеры будут нашими свидетелями, либо мистер Чедвик.

— Разве он не читал проект этого договора?

— Нет, для этого я воспользовался услугами своего юриста.

— Ты явно не терял времени зря.

Откинувшись на спинку стула, Вейд сплел пальцы:

— Робеешь, Пайпер?

Конечно, она робела.

Вейд был одет в безупречный костюм, щеки гладко выбриты, волосы причесаны. Она вдохнула запах его одеколона — терпкий, экзотический, будоражащий.

Расправив плечи, Пайпер глубоко вздохнула:

— Нет, нисколько. Мы достигли соглашения, и я довольна. Когда я могу приступить к работе в «Митчелл экспорт»?

Она слегка съежилась, когда Вейд, приподняв бровь, взглянул на ее домашнее облачение.

— Ты собралась выйти прямо сейчас? — Легкая улыбка заиграла на его губах, будто он и не ожидал от нее ничего другого.

— Конечно нет. Но завтра — готова выйти.

Пайпер взглянула на него. Она не отступит от своего ни на йоту!

Удивительно, но искра одобрения блеснула в его глазах, и эта искра наполнила ее тело теплом.

— Ты сможешь приехать ко мне в офис в восемь часов утра? — спросил он, слегка склонив голову набок.

Теперь он улыбался широко, но словно дразняще, а не насмешливо.

Когда Вейд улыбался, он становился совсем другим человеком. Никто не мог устоять. И она в том числе, к своему стыду.

— Конечно.

— Замечательно. Ты умеешь водить автомобиль с ручной коробкой передач?

Если она умела водить раздолбанный джип по непроезжим, ухабистым дорогам, то она сумеет проехать и по дорогам Окленда.

— Да, умею.

— Врач ждет тебя в одиннадцать часов. Не забудь переодеться, прежде чем отправиться к нему. Вот адрес.

Вейд протянул ей визитную карточку врача. Пайпер взяла ее и увидела фамилию, напечатанную внизу. Это женщина, отметила она.

— Спасибо. Это все?

— Пока все.

Засунув руку в карман, он вытащил из него ключи от автомобиля и протянул ей. Пайпер взяла ключи и вздрогнула, когда его пальцы крепко сжались, как только она захотела убрать свою руку.

— Это мои ключи. Езжай осторожно, хорошо?

— Не думала, что ты будешь заботиться обо мне, — произнесла она как можно более равнодушным тоном.